Вера Харченко - О языке, достойном человека - учебное пособие

Носители языка обращаются к сокровищам удаленного доступа, т.е. чужого паремического фонда, когда надо этически прояснить ситуацию, сделать замечание тонкое, в изящной форме. В своей книге воспоминаний В. Шефнер рассказывает эпизод, как в детстве спросил маму, почему они не уезжают. «Этот разговор она закончила двустишием на французском языке, которое тут же перевела приблизительно так: кто во время бури перепрыгивает из своей лодки в чужую, не должен ожидать почета ни здесь ни там» («Имя для птицы, или Чаепитие на желтой веранде. Летопись впечатлений»). Все то, что не функционально, становится этически и эстетически нагруженным (зайдемте в любой музей и убедимся в этом!), но по тому же принципу инкрустации раритетами, редкостями, экзотизмами может расцвечиваться самая обычная, повседневная, внутрисемейная речь.

В связи с этим возникает проблема русификации инокультурных паремий. Подгон под национальный колорит языка-преемника может обернуться потерей шарма, всей привлекательности той или иной пословицы. Основываясь на идее, что испанские пословицы «в подавляющем большинстве случаев хорошо организованы метрически, почти всегда оперены рифмами, чаще всего ассонансными», павел Грушко предлагает следующим образом переводить испанские пословицы: Все земли хороши, ты их знай паши. Над бровью мушка – вот и не старушка. Секрет друга храни, а ему свой – ни-ни! Сила прет – закон мрет. Шелково одеянье, а рыло обезьянье. Широкая душа – в кармане ни гроша. Кто любит спех – позади всех. Есть враги – спать не моги. (Иностранная литература. 2006. № 10. С. 183 – 192.)

При безупречности рифм и ритма в итоге получились и не испанские, и не русские пословицы. Целесообразнее и естественнее смотрелся бы буквальный перевод. Такие эквиваленты, как «рыло», «прет», «ни гроша» разбивают тот самый хрусталь уважения, с которым мы относимся к иным, далеким культурам, даже если эти культуры ненамного опередили собственную. Голод по идеалу заставляет особенно внимательно прислушиваться к чужому голосу, присматриваться к иноязычному аналогу, компенсировать все то, что в русском языке или утрачено, не выражено, а если и выражено, то слабо, недостаточно.

Латинская пословица: Odor rosarum manet in manu estiam Rosa submota. (Запах розы остается в руке, даже если роза отброшена.)

Arbtit macht das Leben süß. Работа делает жизнь сладкой – немецкая пословица. Тоже из немецкого: Честный живет дольше всех. Порядок – вот господь на земле.

Английские пословицы: War makes thieves... (Война рождает воров.) It is a good horse that never stumbles and a good wife that never grumbles. (Хороший конь никогда не спотыкается, а хорошая жена никогда не ворчит.) A good wife makes a good husband. (У хорошей жены и муж хороший – букв. Хорошая жена делает хорошим и мужа.) Procrastination is the thief of time. (Промедление крадет время.)

На вершину поднимаются самые неторопливые альпинисты. Деревья никогда не вырастают до неба (котировки на бирже не растут до бесконечности) – приводит французские пословицы в своем диссертационном исследовании Е.Е. Бровкина [15].

Терпеливый человек долго живет. Скрипучее дерево долго стоит. Кто громко говорит – того не слышат – удмуртские пословицы.

Осмысление происходящего – процесс драматичный по определению. Нам кажется (именно кажется!), что слов, фразеологизмов, пословиц, цитат хватает. Срабатывает феномен знаменитой Эллочки – героини известного романа И. Ильфа и Е. Петрова, прекрасно обходившейся 30-ю словами. Однако чтобы инкрустировать свою речь интересной пословицей, надо, как грибнику, «знать места». Потенциальная экспрессия пословичного творчества рождается далеко не только посредством антипословиц и квазипословиц, которых в эпоху торжества иронии становится все больше и больше: на одну пословицу приходится до 30 – 50 обыгрываний ее содержания. Но шутка – это скорее для других (часто ли мы шутим «себе», для себя?). Для себя нам нужны... смыслы, поддерживающие волю, бодрость и одновременно сберегающие высокий покой и полет души.

Такую (для частных нужд!) экспрессию и создают, как мы пытались сейчас показать, во-первых, не самые известные старинные пословицы, во-вторых, пословицы «заимствованные», точнее, пока еще не заимствованные, переведенные дословно инокультурные паремии.

Вопрос: Наверное, не только в России меньше употребляют сейчас пословиц?

Ответ: Мы не научились относиться к фольклору как к цивилизации, не стремимся черпать оттуда языковые драгоценности. Конечно же, не только мы. Я интересовалась у тех, кто подолгу работал в других странах. Так, по наблюдениям профессора Е.В. Яковлевой, в Англии чаще, чем у нас, цитируют политиков, чаще цитируют Библию, а пословиц в обычной речи почти не употребляют. По свидетельству профессора А.В. Полонского, в Италии пословицы не распространены, в отличие, например, от позитивной констатирующей сентенции «Мы счастливы, когда мы вместе». Профессор А.п. Седых, в течение ряда лет работавший с французами и отмечавший многочисленность каламбуров, трансформ, в том числе в сторону грубоватого юмора (в мужском кругу), пословиц и поговорок в речи своих коллег не фиксировал. Так что у нас может появиться «запас хода» в развитии, если только мы начнем чаще использовать древнейшие философские, этические, психологические формулы повседневного бытия и спасения.