Леонид Кременцов - Теория литературы. Чтение как творчество - учебное пособие

В рассказе И. Грековой «Без улыбок» повествователь делится своими наблюдениями: «С годами у меня постепенно пропал интерес ко всему сочиненному, зато обострился интерес к подлинному. Вместо романов меня провожают ко сну мемуары, дневники, письма, стенографические отчеты… Однажды я спросила об этом своего друга, Худого: «Послушайте, а с вами так не происходит, что все меньше тянет на художественную литературу и все больше – на документалистику?» – «Ого, ещё как!» – ответил Худой… – «А почему бы это?» – Худой подумал и сказал очень серьезно: «Процент правды больше. Процент правды. Именно так» [36].

Писатель СП. Залыгин высказался в аналогичном духе: «Нынче многие читатели – в том числе и наиболее квалифицированные – все чаще и чаще предпочитают беллетристике мемуары, документы, исторические исследования» [37]. Убеждение, что в художественном произведении в сравнении с документальным процент правды меньше, распространено достаточно широко. Между тем дело обстоит прямо противоположным образом. Противопоставление документальной и художественной литератур вообще некорректно: у них разные средства и цели.

А вот сопоставление поможет понять их природу. В создании художественного произведения всегда участвует вымысел, исключающий элемент случайности, возможный в реальной действительности и фиксируемый в документе. Следует без колебаний принять за аксиому утверждение М. Горького: «Художественность без «вымысла» невозможна, не существует» [38], – и настойчиво разъяснять: художественный вымысел для писателя не безответственная выдумка (что хочу, то и нафантазирую). Художественный вымысел для него – инструмент познания действительности и воссоздания фактов, событий, лиц в таком их может и не бывшем в действительности виде и сочетаниях, но таких, какие позволяют проникнуть в смысл происшедшего, постичь явление или человека. Цель вымысла – организация художественного мира таким образом, чтобы он в наибольшей мере способствовал проникновению во внутренний мир персонажей, анализу их мыслей, чувств, поступков».

Нет, пожалуй, писателя, не засвидетельствовавшего в той или иной мере значение вымысла в своей творческой работе. «Вымыслить – значит извлечь из суммы реально данного основной его смысл и воплотить в образ…» [39], – считал М. Горький.

«Никакой правды не бывает без выдумки, напротив! Выдумка спасает правду, для правды только и существует выдумка» [40], – утверждал М. М. Пришвин. «К слову «выдумка» (я обращаюсь к читателям), – говорил А. Н. Толстой, – не нужно относиться как к чему-нибудь мало серьезному, например, так: это списано с жизни, значит – правда, а это выдумано, значит – литература» [41].

Роль и значение художественного вымысла в творческом процессе интересно интерпретировал К. Г. Паустовский. Свою широко известную повесть «Кара-Бугаз» он начал письмом одного из первых исследователей Кара-Бугазского залива лейтенанта Жеребцова. Вскоре к нему обратились ученые с просьбой сообщить, в каком архиве ему удалось это письмо обнаружить. «Я испытал смешанное чувство смущения и испуганной гордости, – вспоминал Константин Георгиевич, – смущения потому, что письмо не хранится ни в одном архиве мира: от первой до последней строчки оно придумано. Горд же я был оттого, что мой вымысел оказался близким исторической правде». Здесь же, как бы спеша предупредить возможность ошибочного вывода, Паустовский разъяснил:

«Но я не заблуждаюсь на этот счет. Если бы я не прочитал множества документов той эпохи, не окунулся бы в нее с головой, мне ни за что не удалось бы добиться этого…

Воссоздание письма, которое могло быть написано человеком минувшей эпохи, точнее иногда достигает цели, чем подлинный исторический документ. Во-первых, герой пишет то письмо, которое нужно автору. Во-вторых, письмо свободно от случайностей, оно точнее отвечает авторскому замыслу, оно естественно и органично включается в повествование. То, что ученые приняли письмо лейтенанта Жеребцова за реальный исторический документ, убедило меня, что я шел верным путем» [42].

Нужно специально подчеркнуть, что художественный вымысел редко является плодом случайного озарения, удачной находки, – он следствие, продукт большой целенаправленной подготовительной работы. «В Москве я уже странствовал по угрюмым берегам Каспийского моря и одновременно с этим читал много книг, научных докладов и даже стихов о пустыне – почти все, что мог найти в Ленинской библиотеке, – рассказывал автор о работе над «Кара-Бугазом». – Я читал Пржевальского и Анучина, Свена Гедина и Вамбери, Мак-Гахама и Грум-Гржимайло, историю Хивы и Бухары, докладные записки лейтенанта Бутакова, труды путешественника Карелина и стихи арабских поэтов» [43].