Представьте себе подобный поток вопросов длиной в два-три миллиона слов. Примерно так выглядят тридцать семь трактатов Вавилонского Талмуда. Талмуд был написан на двух языках — иврите {3} 3 Несмотря на общее название — «иврит», — следует различать язык Торы, Талмуда и современный государственный язык Израиля. В развитии иврита выделяют такие этапы: библейский иврит (XII–II вв. до н. э.), послебиблейский иврит (I в. до н. э. — II в. н. э.), талмудический иврит (III–VII вв. н. э.) На этом этапе язык уже не был разговорным и существовал как язык религии и письменности), средневековый иврит (VIII–XVIII вв. н. э.), иврит эпохи Хаскалы (просветительское общественное движение, XVIII–XIX в.) и современный иврит (с 1880-х гг. до наших дней. Его зачинателем считают писателя Менделе Мойхер-Сфорима).
и арамейском; он состоит из двух частей — Мишны и Геморы. Составлялся он около семисот лет, начиная с возникновения Хануки и до падения Римской империи. Считалось, что Талмуд не может быть завершен. Эта книга — sine qua non [3] Необходимое условие (лат.) .
иудаизма.
Значительную долю Талмуда составляют попытки разработать правила повседневного поведения, исходя из лаконичных заповедей Торы. А еще в нем, конечно же, есть шутки, анекдоты, естественнонаучные сведения, сплетни, намеки — и, самое главное, бесконечные споры почти обо всем, что упоминается на его страницах. Из 523 глав Мишны только в одной нет споров о Галохе (иудейском праве). То есть пререкания занимают не весь Талмуд, а всего лишь его 99,8 %.
Талмуд — основа иудаизма, без него еврейское мировоззрение и идиш были бы невозможны. Поэтому стоит рассмотреть его подробнее. Мишна, более ранняя часть Талмуда, написана на иврите. Она была завершена примерно в 200 году н. э. на территории Земли Израиля. Мишна занимается непосредственным исследованием текста Библии. В книге шестьдесят три трактата, которые объединены в шесть разделов. Мудрецов-законоучителей, чьи высказывания приводятся в Мишне, называют таннаями.
Более поздняя часть — Гемора, или собственно Талмуд, — была завершена в Вавилонии около 500 года. Позже название «Талмуд» стало общим для обеих книг. Гемора написана в основном на арамейском; она анализирует не Тору, а Мишну. Но назвать Гемору комментарием к Мишне — все равно что назвать Шекспира продолжателем творчества графа Суррея в жанре белого стиха. Может, и верно, но ничего не понятно. Гемора — это целый мир. Нечто, что можно пережить, но нельзя описать.
Первая же страница первого трактата может служить наглядным примером того, что происходит во всем Талмуде. Трактат начинается с обсуждения заповеди о том, что символ еврейской веры — молитву «Шма, Исроэл» («Слушай, Израиль») — нужно читать «и ложась, и поднимаясь» (Втор. 6:7). После короткой цитаты из Мишны следует шестнадцать страниц Геморы, затем снова появляется Мишна:
Мишна . «Когда читают „Шма“ вечером?
С того часа, когда коены приходят есть труму {4} 4 Трумот у-ма’асрот ( трума у-ма’асер ) — дословно «пожертвования и десятины». В Библии и талмудической литературе под трумой чаще всего имеется в виду приношение коенам от собранного урожая.
, до конца первой стражи — [это] слова рабби Элиэзера.
Мудрецы же говорят: до полуночи.
Рабан Гамлиэль говорит: до восхода утренней зари» ( Брохойс 2а).
Ничего более конкретного не говорится . По сути, отрывок ничего нам не сообщает — кроме того, что ночь предшествует дню (см. Быт. 1:5; 1:8 и т. д.), а «полночь» означает «рассвет». Фраза «с того часа, когда коены приходят есть труму» была бы куда понятнее, если бы они всегда ели в определенное время, — но это было не так. Здесь речь идет об осквернившихся коенах — им разрешалось есть труму только после того, как они совершат ритуальное омовение и зайдет солнце (то есть начнется новый день).
Молитва «Шма» здесь не пояснена. Расцвет деятельности Раби Элиэзера и Гамлиэля начался после разрушения Второго Храма, и вряд ли им доводилось видеть, как коены едят труму. Сама Мишна была дописана только через полтора века после разрушения Храма — так что, говоря о «вечере», она пользуется понятиями мира, который тогда уже не существовал; он был так же далек от читателей Мишны, как война между Севером и Югом — от нас с вами. Это как если бы в 2250 году кто-то заявил, что вечер начинается, когда команды уборщиков входят в башню Всемирного торгового центра. Почему же тогда в Мишне не сказано просто «на закате»? А вот почему: это была бы претензия на то, что космические события — восход и закат — существуют в первую очередь для евреев и их ритуалов, а остальной мир довольствуется тем, что перепадет. Да и в любом случае «закат» не прояснил бы ситуацию — посмотрите, что происходит, когда мудрецы говорят «полночь» (уж она-то всегда наступает в определенный час).
Читать дальше