Майкл Векс - Жизнь как квеч. Идиш - язык и культура

Итак, еще тысячу лет назад, когда в разговоре упоминались казни, мы чувствовали потребность как-то защитить себя; отсюда видно, что иудаизм — как цивилизация и как образ мышления — пронизан верой в могущество слов и значимость имен. Иудей никогда не согласится с шекспировской Джульеттой:

Джульетта принимает гойише сторону в споре, который волновал западных философов еще со времен Античности: что́ есть имя человека (или предмета) — просто этикетка или неотъемлемая часть своего владельца? Можно ли «сбросить» имя, не причинив вреда его носителю, или же суть каждой вещи заключается как раз в имени? Из этих двух точек зрения Джульетта выбирает первую, известную в философии как номинализм {48} 48 Так называемый спор об универсалиях — то есть общих понятиях — длился приблизительно с X по XIV в. В обсуждении природы универсалий философы разделились на три лагеря: а) реалисты, утверждавшие, что общие понятия, или идеи, существуют в действительности и возникли раньше предметов. Реалисты сформулировали положение «universalia ante rem» — «универсалии до вещей». Основные представители течения — Ансельм Кентерберийский, Иоанн Скот Эриугена. Реализм стал продолжением платоновской теории идей. б) номиналисты (от лат. nomen, «имя»), отрицали существование универсалий, считая, что на самом деле существуют только предметы, а общие понятия — их имена, которые живут только в человеческом мышлении. Лозунг номиналистов — «universalia post rem» («универсалии после вещей»). Основные представители номинализма — Иоанн Росцелин, Уильям Оккам. Номинализм стал продолжением традиций Аристотеля. в) концептуалисты, или умеренные реалисты, полагавшие, что универсалии существуют, но не вне вещей, а внутри их («universalia in re»). Занимали умеренную позицию в споре, отвергая крайний реализм и утверждая, что в единичных предметах существует нечто общее, выражаемое понятием. Основные представители концептуализма — Пьер Абеляр, Иоанн Дунс Скот, Фома Аквинский (который, по сути, и подвел итог этого спора; в конце концов церковь приняла его позицию в этом вопросе). . Вторая, более еврейская, — реализм {49} 49 Здесь и далее в этой главе термины «реализм» и «реалистический» употребляются в философском смысле. . Для евреев роза под другим названьем пахла бы совершенно иначе. То, что произошло со словами шейгец и шиксе , — древнее проявление реализма. Обзовите розу кучей дерьма, и цветочек будет смотреться несколько иначе.

Такая процедура используется и для другой цели: при смене имени. Считается, что у еврея может быть только одно настоящее имя, руф-номен , которое остается с хозяином даже на том свете; если кому-то нужно доказательство, что имя — часть души, то вот, пожалуйста. Его разрешается метать только в одном случае: если надо одурачить демонов болезни и смерти, а одурачить их можно, изменив сущность и судьбу больного. Ребенку дают имя Алтер («Старик») в надежде, что злые духи оставят его в покое (дескать, все равно скоро умрет, старик ведь); мальчика или мужчину нарекают Хаим («Жизнь») или добавляют это имя к его руф-номен , чтобы дать больному силы выстоять перед нечистью и перехитрить Ангела Смерти.

Подобные явления совершенно естественны для культуры, которая с самого начала была чрезвычайно реалистической, ведь Бог создал мир посредством слова. В Мишне сказано: «Десятью речениями создан мир» (Овойс 5:1); Бог сказал «Да будет свет» — и был свет. Такие речения и слова вызывают материальные изменения в мире; вот из этой серьезной богословской почвы выросли полусерьезные поговорки вроде «ме зол нор дермонен Мешиехн» , «лучше бы мы упомянули Мессию». Это еврейское «легок на помине»: так говорят, когда Менделе появляется через несколько секунд после того, как в разговоре прозвучит его имя. Конечно, это шутка (да и если позвать Мессию, все равно придет Мендл, можно лишь попытаться предугадать Божью логику и завопить «Мендл, Мендл, Мендл» — авось на этот раз явится Мессия), но вообще-то евреи относятся к наименованиям крайне серьезно — вы ни за что не заставите идишеязычного еврея произнести вслух слово рак или нихпе («эпилепсия»). Даже в газетных некрологах обычно пишут не рак , а гевисе махле («некая болезнь») или битере махле («горькая болезнь»); что касается слова нихпе , его чаще употребляли не в диагнозах, а в проклятиях. Эпилепсию называли ди гуте зах («хорошая вещь») и ди шлехте зах («плохая вещь»), ди швере кренк («тяжелая болезнь») и дер рехтер иньен («верная штука)», а иногда даже ди киндерше зах («детская штучка»). Если назвать истинное имя болезни — она тут же явится, как Мендл.