Майкл Векс - Жизнь как квеч. Идиш - язык и культура

«Приключения Бевиса» были переведены с итальянского на идиш в 1507–1508 годах, а изданы в 1541-м. Это была первая светская книга на идише. Роман перевел Эли Бохер (то есть Парень Илья), в нееврейской среде известный как Элияху Левита, — выдающийся еврейский филолог и грамматик. Его «Масорет ѓа-масорет» («Масоретская традиция», дословно «масора к масоре»), работа о знаках кантилляции {15} 15 Масора (буквально — «предание», «связь», «традиция») — свод указаний, цель которых — сохранить канонизированный текст Торы при переписывании. Это примечания, уточняющие орфографию, огласовки, ударение и кантилляцию. Кантилляция (от лат. cantillo — «тихо пою») — мелодическое речитативное чтение Торы во время богослужения. Уже в древности (около 900 г.) была широко разработана система знаков кантилляции, проставляющихся над текстом; эта система используется по сей день. в Библии, и сейчас считается классикой библеистики. Левита — немецкий еврей, попавший в Италию, где тринадцать лет преподавал иврит кардиналу, а потом почти всю оставшуюся жизнь искал работу.

Было бы замечательно, если бы в этом еврейском рыцарском романе принцессы купались в микве , а рыцари накладывали тфилин поверх кольчуги. Но, как мы уже поняли, идиш невозможен без разочарований. История Бове — помесь «Гамлета» и дешевого триллера в духе Микки Спиллейна, и все это верхом на лошади. Мать Бове подстраивает убийство мужа — короля Антоны — и выходит замуж за убийцу. Боясь, что мальчик отомстит за отца, когда вырастет, мамаша с новым мужем пытаются убить и его. Бове сбегает, его продают в рабство во Фландрию, потом он спасает Фландрию от нашествия вавилонян — кого же еще? — садится на волшебную лошадь (Арондель на идише зовется Рунделе) и отправляется вызволять фламандского короля из плена — в общем, будни еврея; озаряет их лишь любовь Бове к принцессе Друзиане, дочери фламандского короля. После множества приключений герои добираются до счастливой развязки. Бове убивает дружка королевы, саму королеву отправляет в монастырь (монашки, не дай они обет молчания, тоже болтали бы на идише), а потом живет долго и счастливо с Друзианой и их сыновьями-близнецами.

Уже на первый взгляд история довольно сомнительная. Говорящие на идише рыцари и дамы — это еще ничего, вспомните, на каком языке говорят друг с другом фашисты в кино. А вот общее поведение персонажей совершенно не еврейское (кроме длинной сцены, где Бове отказывается перейти в ислам даже под страхом смерти). События, естественные для европейской литературы, никак не вписываются в еврейскую действительность. Самый доверчивый читатель, закрывающий глаза на все остальные детали, никогда бы не поверил в существование еврейского рыцаря. Тогда это было так же невообразимо, как сейчас — еврейский скинхед.

По законам жанра в подобном сюжете и должны быть какие-то невероятности (ведь большинство фильмов-боевиков также фантастичны, как и «Бове Бух» ). Но некоторые эпизоды смотрятся странно даже по меркам рыцарского романа. Едва действие поэмы начинает разворачиваться, как читатель спотыкается о самый поразительный поступок во всей идишской литературе.

Мать Бове, Брандония, решает отравить сына, чтобы убрать его с дороги. Для еврейской литературы это необычное, но не из ряда вон выходящее событие. Однако лишь поэт, в чьей душе звучал идиш, мог так переиначить исходный сюжет. В его пересказе королева пытается отравить Бове самым коварным из всех возможных еврейских способов. Однажды вечером он приходит домой, усталый и голодный. Мать оставила ему перекус. Бове спасают лишь везение и статус главного героя. Служанка предупреждает его, что курица — источник живительной похлебки, которая тоже фигурирует в истории, — была отравлена. Чтобы еврейская хозяйка испортила хорошую курицу отравой — нет, это немыслимо.

Поэма «Бове Бух» имела оглушительный успех и переиздавалась почти непрерывно пятьсот лет без малого. В конце восемнадцатого века начали появляться ее обработки, изложенные в духе того времени, — «Бове майсе» . Последняя из них, написанная более-менее современной прозой, была издана большим тиражом в 1909–1910 годах. К тому времени поэму еще не забыли напрочь, но уже подзабыли — когда прошла мода на рыцарские романы, она начала стираться из народного сознания. Само слово «Бове» давно вошло в идиш и оставалось там, когда уже мало кто помнил, что оно означает.

Бове майсе так прочно укоренилось в языке, что уже стало необходимым, поэтому забытое «Бове» не исчезло, а подверглось ассимиляции. Этот процесс происходит почти во всех языках. Ассимилироваться не значит завести роман с гоем или купить рождественскую елку; Бове ничего такого не делал, он всего лишь поменял имя. По сути, языковая ассимиляция и есть перемена имени. Устаревшее слово не исчезло из языка, а осталось в составе сложных слов или устойчивых выражений, но смысла оно уже не имеет, поэтому заменяется сходным по звучанию словом. От этого выражение далеко не всегда становится логичнее. Главное, что звучит знакомо и удобно, а уж смысл люди додумают сами.