Наталья Лихина: Актуальные проблемы современной русской литературы: Постмодернизм

Рассказы В. Пелевина из сборника «Синий фонарь» [26], первого из пяти книг писателя, выдвинутого в 1997 г. на Букеровскую премию, тоже воспроизводят симулакризованную действительность, но в художественном мире Пелевина обнаруживаются определенные закономерности, присутствует своя логика, формируются конкретные задачи.

В рассказе «Проблема верволка в средней полосе» герой Саша Ланин по какому-то инфернальному внутреннему зову попадает в деревню Коньково на собрание волков-оборотней, в фантомный мир, в котором существует иерархия ценностей, не совпадающая с реалистической, материальной системой координат.

В миру персонажи носят определенные маски: волчица Лена — студентка, вожак стаи — полковник танковых войск Лебеденко и т. д.

Рассказ строится на контрастности чувств героя, обнаруживающего ложность своего внешнего существования. Фантастическое воплощение в волка, приобщение к стае избранных дает ему ощущение подлинности, свободы от условности одиозного, пошлого реального существования.

Мир, воспринимаемый другими (волчьими) органами чувств — когда обострились слух, зрение, обоняние и т. д. — раскрылся в подлинной своей красоте, по настоящему овеществленной сущности. Мистическое действо на лесной поляне обнаружило для героя внутреннюю сторону реальности, в полном смысле опредметило его мечту, тоску по истине.

Видимая жизнь оказалась неподлинной, ложной, убогой, серой, лишенной поэтичности, загадки, тайны. Когда в финале рассказа происходит суд стаи над предателем, отступником, самое страшное, что может произойти и происходит, это то, что виновника в виде кары, наказания «загрызли в люди». Возвращение к человеческому облику, к реальному существованию оказывается трагичным, так как это возвращение в неподлинное бытие.

В рассказе «Шестипалый и Затворник» конфликт тоже обусловлен попыткой «личности» вырваться из убогого существования Инкубатора, где сама жизнь обречена на заклание. Реальность Инкубатора со Стеной мира, цехом № 1, 10 затмениями, Решительным этапом, Великим судом и Божествами вызывает неясные, неотчетливые ассоциации со «Скотным двором» Дж. Оруэлла, «Мы» Е. Замятина, романом О. Хаксли «О дивный новый мир». Но эти параллели оказываются опосредованными. Общее — ощущение ужаса перед непонятным, страшным, на что оказываются обречены разумные существа, наделенные сознанием, интеллектом, чувствами.

Два куриных уродца: Затворник, с философским складом ума, и Шестипалый, с отклонениями в физическом развитии, вырвались в «подпространство» из своего мира, поднялись над реальностью в попытке обрести истинный смысл жизни. Мир, который воспринимался как единственно реальный, в котором происходили таинственные, важные, сакрализованные действия, производимые Божествами в белых халатах, где светили Солнца, оказался лишь грязным серым бараком птицефабрики с замазанными краской окнами и искусственным освещением. «Куда? — На юг, — махнул крылом в сторону огромного сверкающего круга, только по цвету напоминающего то, что они когда-то называли светилами» [27]. Жертва вырывается из «паутины» ложной видимости, обретая такую же призрачную свободу, но эта призрачность будущего счастья в свободном полете единственно необходима героям.

В рассказе «Жизнь и приключения сарая № XII» реальный мир тоже предстает в самом неприглядном и пошлом его выражении: овощебаза, бочки с капустой, заведующая, с толстым животом, перетянутым грязным фартуком, полупьяные рабочие. Этой овощебазе принадлежат сараи № 13 и 14, которые сарай № XII презирает, ощущая себя на порядок выше, поскольку он в своем таинственном полумраке хранит звонкие велосипеды, возвращения которых с прогулки он ожидает, как верный пес. Ощущение своей особенности, значительности, избранности, исключительности наделяет жизнь сарая №XII высшим смыслом. И когда хозяин велосипедов продал сарай овощебазе и рабочие вкатили в него бочку, разбухшую, жирную, с трупами прокисших огурцов, сарай упал в обморок, потерял сознание, впал в фрустрацию, так как произошло трагическое столкновение между подлинным и мнимым, мечтой и реальностью, высшим смыслом жизни и грубой реальностью.

И в один прекрасно-драматический момент не вынесший тяжести внешнего существования, ложного бытия, сарай замкнул электрический провод, поджег себя, уничтожив ложную свою оболочку, вырвался на свободу. В дымном пламени, устремленном в небеса, мелькнули силуэты велосипедов с серебряными звоночками как знак достижения полной гармонии жизни и мечты.