Ю. Лебедев. - История русской литературы XIX века. В трех частях. Часть 1 1800-1830-е годы

Но особенно пронзительны эти предчувствия в стихотворении «Выхожу один я на дорогу…», созданном в считанные дни до случившейся трагедии. Стихи построены на глубоком контрасте, почти диссонансе. Сначала поэт изображает чудную, космическую картину гармонии в природе, умиротворенной, чутко внемлющей голосу Творца. Сам поэт ощущает в своей душе родство и причастность к благодатному союзу земли и неба, смиряющему волнения и тревоги бунтующего сердца:

Кажется, что земля и небо готовы принять душу истомившегося поэта в свои объятия. Зачин стихотворения напоминает о поэзии материнской любви, так проникновенно переданной им в «Казачьей колыбельной песне»:

И вот теперь вся природа, задремав в своей колыбели, окутавшись голубым сиянием, внемлет «колыбельной песне» Творца. Но ее гармонию обрывает болезненный диссонанс – почти стон измученной души:

Казалось бы, успокоительная красота дремлющей ночи, безмятежно раскинувшейся под звездами, дарит ему то, чего он так упорно искал. Но нет! Поэт ищет иной, вечной гармонии, о существовании которой лишь намекают мирно спящая земля и говорящие друг с другом звезды. Ему нужен покой, свободный от власти неумолимого времени, от тяжести земных оков. Его душа устремляется за грани земного бытия:

Вспомним юношеское стихотворение Лермонтова «Ангел», навеянное ему звуками колыбельной песни, которую пела мальчику, склонившись над его кроваткой, так рано ушедшая, так рано оставившая его одного в «холодном мире» мать… И вот теперь это чудное желание властно овладело душою поэта и увело ее в запредельную вечность от «скучных песен земли». Душа его вняла великому Богу, и жизнь для мира стала ей невыносима. Лермонтов не только предчувствовал приближающуюся к нему смерть, но и сам потянулся к ней.

А случай… – он не заставил себя ждать. В Пятигорске оказался приятель по юнкерской школе Мартынов. Хватило язвительной шутки, на которые Лермонтов никогда не скупился, чтобы вызвать поэта на дуэль.

15 июля, около пяти часов вечера, разразилась буря с молнией и громом. И в это самое мгновение отказавшийся стрелять в Мартынова Лермонтов был убит им в пяти шагах – в грудь, навылет – между горами Машуком и Бештау…

Работу над романом Лермонтов начал по впечатлениям первой ссылки на Кавказ. В 1839 году в журнале «Отечественные записки» появились две повести – «Бэла» и «Фаталист», в начале 1840 года там же увидела свет «Тамань». Все они шли под рубрикой «Записки офицера на Кавказе». К «Фаталисту» редакция журнала сделала примечание: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издает собрание своих повестей и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый прекрасный подарок русской литературе».

В апреле 1840 года обещанная книга вышла, но не как «собрание повестей», а как единый роман под заглавием «Герой нашего времени». Кроме опубликованных, сюда вошли две новые повести – «Максим Максимыч» и «Княжна Мери». Порядок расположения повестей в отдельном издании не соответствовал последовательности их публикации: «Максим Максимыч» помещался после «Бэлы», а «Фаталист» – в конце романа, в составе трех повестей («Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист»), объединенных общим заглавием «Журнал Печорина» и снабженных специальным «Предисловием». Все произведение объединялось главным героем – кавказским офицером Печориным.

Предисловие ко всему роману было написано Лермонтовым во втором его издании 1841 года. Это был отклик на критические разборы романа. Лермонтова задела статья С. П. Шевырева, опубликованная во втором номере журнала «Москвитянин» за 1841 год. Критик назвал главного героя человеком безнравственным и порочным, не имеющим корней в русской жизни. Печорин, по мнению Шевырева, принадлежит «миру мечтательному, производимому в нас ложным отражением Запада». Кроме того, до Лермонтова дошли сведения, что Николай I назвал роман «жалкой книгой, показывающей большую испорченность автора».