В этот день погода была немного лучше вчерашней. Ветер стих, и волна улеглась. С заходом солнца вдруг сразу стало очень темно, так что даже во время отделения наших миноносцев от эскадры, когда они проходили мимо нас, наш вахтенный начальник в темноте принял их за неприятельские и поднял тревогу. Но мы теперь были уже достаточно опытны, чтобы быстро разобраться в обстановке и не поднять напрасной тревоги.
Всю ночь эскадра шла 19–узловым ходом. К полуночи погода стала еще лучше, и ветер совсем стих. Благодаря разошедшимся тучам стало совсем светло и, таким образом, держаться было нетрудно. Вообще поход начался очень приятно.
Когда во время такого похода в тихую, лунную ночь стоишь на мостике корабля, который несется полным ходом, то невольно и мысли несутся тоже вперед — куда‑то далеко–далеко.
Кругом серебрится величавая водная ширь. По ней скользят совершенно темные силуэты кораблей. Сверху глядит черно–синее небо с яркой луной и мириадами звезд. Тишина — поразительная. Она заглушает все звуки, как бы подчеркивая журчание воды, рассекаемой носом корабля. На душе так хорошо, так спокойно, как это может быть только в море.
В голове, несмотря на то что стараешься сосредоточить все внимание на темном горизонте и окружающих кораблях, возникают другие, далекие картины. Картины, дорогие сердцу. Переносишься туда, где теперь царит мирная тишина, где не витают призраки войны и смерти, где все дышит спокойствием и уютом. И так ясно, так реально представляешь себе эту картину.
В мечтах улетаешь далеко; кругом все как‑то плывет, колыхается и исчезает. Но вдруг приходишь в себя, точно от чьего‑то прикосновения, и начинаешь ходить по мостику; задашь, чтобы отвлечь свои мысли, ненужный вопрос рулевому или сигнальщику, и снова смотришь вперед.
Слишком чарующе хороша эта ночь, слишком красиво море! Нельзя не поддаться обаянию этой красоты!..
Эскадра шла в кильватерной колонне, имея впереди «Баяна» и «Адмирала Макарова»; затем следовали «Петропавловск», «Гангут», «Рюрик», «Богатырь», «Олег» и «Новик».
Суда эскадры вытянулись как по ниточке, так что казалось, будто впереди шел только один корабль. Но если бы кто‑нибудь взглянул на нас сбоку, то перед ним, как призраки, встали бы гигантские тени всех судов эскадры. Казалось, что они мертвы; на них не было видно ни одного огня, не слышно ни одного звука; и только черные клубы дыма выдавали, что внутри них кипела жизнь: там все было готово к бою, и стоило только появиться на горизонте каким‑либо силуэтам, как они все ожили бы и опоясались вспышками орудийных выстрелов .
Ночью мы получили известие, что неприятель сегодня тоже предпринял заградительную операцию и поставил мины у южной части внешней стороны Ирбенской позиции. Ставились они с заградителя, который охранялся крейсером «Аугсбург» и миноносцами. Вышло оригинальное совпадение: неприятель пришел к нам и поставил мины, и почти в одно и то же время мы за тем же идем к нему.
К 9 часам утра эскадра благополучно подошла к району на 5 миль южнее того места, где ставились мины в прошлый раз, и крейсера сейчас же начали постановку. Всего было поставлено 700 мин, в две линии. Это заграждение должно было служить продолжением прежнего и располагалось поперек моря, составляя район в 31 милю.
Во время постановки линейные корабли и «Новик», как и в прошлый раз, установили завесу с юга.
В 10 часов 30 минут все было кончено, и эскадра повернула на N, а нам адмирал приказал произвести разведку к югу. Сейчас же дав 30 узлов, мы вышли из строя и пошли прямо на юг. Пройдя около часу и ничего не обнаружив, мы повернули обратно и к 12 часам присоединились к эскадре, вступив на свое место, на траверз адмирала.
Все время эскадра шла переменными курсами, избрав путь между островом Готланд и шведским берегом; ход был 19 узлов. Головным шел «Богатырь», сзади с обеих сторон шли «Адмирал Макаров» и «Баян», в середине «Петропавловск», «Гангут» и «Рюрик», а сзади «Олег».
В 5 часов, с наступлением темноты, эскадра разделилась на две группы. В первую вошли линейные корабли, «Богатырь» и «Новик», и она должна была, по возможности определившись по Фарэ, идти в Ревель, а вторая, крейсерская, группа — прямо на Утэ в mхерbi.
В 5 часов 30 минут мы открыли Фарэ и, удачно определившись, взяли курс ко входу в Финский залив. Чем севернее поднималась эскадра, тем становилось все холоднее и холоднее, и погода стала заметно портиться. При входе в Финский залив началась пурга, и температура упала до -6° Реомюра. Когда наступила ночь, нам на «Новике» пришлось очень туго: было страшно темно, снег слепил глаза, и, стоя на ветру, мы совершенно окоченели, так что с трудом держались в кильватере линейных кораблей, которые к тому же очень часто меняли курс.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу