Юрий Карпенко - Названия звездного неба

Звезды всегда привлекали людей. Люди придумывали легенды и сказки, приписывая звездам то, чего у них нет. Затем началось медленное и мучительное познание истинной природы звезд — открытие того, что у них есть. И одним из первых звеньев в цепи познания было рождение имен. Человек закрепляет достижения своего разума названиями. И потому они не исчезли, не вытеснились условными астрономическими обозначениями. И потому тяга к ним не иссякает.

Революционер и ученый Николай Александрович Морозов вспоминает о своих занятиях астрономией в дореволюционном Крыму: «Каждому и каждой хочется воспользоваться случаем угнать от нас названия звезд, которые, как справедливо жалуются они, очень трудно разыскивать неопытному человеку по картам» [8] Морозов Н. А. Повести моей жизни. М., 1947, т. 3, с. 90. .

В наши дни полеты в околоземное пространство стали привычны. Космические корабли бороздят просторы Солнечной системы. И, конечно же, звездные имена все больше влекут человека.

Вероятно, самым удивительным образованием звездного неба является Млечный Путь — серебристая туманная полоса, опоясывающая небесную сферу и хорошо видимая в безлунные ночи. Полоса эта была замечена и названа человеком еще в глубокой древности. И нет народа, который не имел бы для нее своего имени и своей интерпретации.

Древние греки объясняли появление этой полосы следующим образом. По приказу Зевса его сын Геракл, рожденный смертной женщиной, был поднесен к груди Спящей Геры, чтобы молоко богини сделало младенца бессмертным. Однако проснувшаяся Гера резко оттолкнула новорожденного. Геракл не стал бессмертным, а брызнувшее из божественной груди молоко оставило на небе яркий белый (и вечный, бессмертный!) след — Млечный Путь.

Это толкование — разумеется, весьма наивная попытка осмыслить непонятное явление. Но не будем слишком строги. И в более поздние времена очень серьезные люди I полагали, что Млечный Путь — это отражение солнечного света, скопление паров под звездами, пылающие в небе земные газы или даже своеобразная заклепка, соединяющая две небесные полусферы. Известны и правильные догадки, восходящие еще к Пифагору, но только в 1610 г. Галилео Галилей установил истинную природу Млечного Пути. Направив на него свой телескоп, ученый увидел, что Млечный Путь состоит из бесчисленного количества звезд.

Впрочем, сам факт существования этого скопления оставался непонятным и после Галилея, Даже в XIX в., через 100 лет после открытия Вильяма Гершеля, в основном верно объяснившего сущность Млечного Пути, многие астрономы полагали, что эта система находится «вне пределов понимания самых изощренных умов». И характерно, что этими словами английского астронома Агнесы Кларк завершил свой обзор названий Млечного Пути Ричард Аллен в книге, впервые изданной в 1899 г. [9] Allen R. H. Star names, their lore and meaning, 2nd ed. New York, 1963, p. 485.

Поэтому мы вполне можем вернуться к молоку Геры. Правомерен вопрос, чтó в данном понимании Млечного Пути древнее — Гера или молоко. Дело в том, что белесый Млечный Путь объективно допускал по цвету ассоциацию с молоком. Млечный Путь похож на пролитое молоко. И греки чаще всего называли его Γάλα «молоко» либо Κύχλος γαλαχτιχός «молочный круг». Миф о Гере и Геракле лишь объяснял, откуда это молоко взялось. Миф, по-видимому, и создан был специально для этой цели. Просто же Молоко без объяснения причин его появления греки видели на небе и до появления легенды. Мифологическая интерпретация названия, взятого и в реальной жизни людей, появилась позднее. Можно полагать, что эта интерпретация вообще родилась не в Греции, а пришла с Востока. Еще в древнем Шумере Млечный Путь связывали с богиней Наной, женой бога неба. А ведь и в греческой мифологии Гера — жена верховного бога Зевса.

Здесь уместно отметить, что в санскрите, древнем языке Индии, Млечный Путь именовался Divatmoja «божественный путь». В Иране он некогда был известен как Тропа Аримана , а в древней Скандинавии — как Дорога Óдина . Ариман, точнее Анхра-Майнью, считался у древних иранцев повелителем злых божеств; Óдин — верховный бог скандинавской мифологии.

Собственно говоря, все старые звездные названия — попытки осмыслить, понять ночное небо. Поэтому они и составлялись не из специально созданных слов, а повторяли обычные слова языка: в основе их лежал тот или иной образ. Образ этот обозначался в два этапа: сначала звездному объекту — Млечному Пути или созвездию — присваивалось по сходству имя общеизвестного, общественно значимого объекта, а затем уже это имя как-то вводилось в мифологию, получая ту или иную интерпретацию. Вхождение в мифологию было вполне логичным, Ведь тот же Ворон или, скажем, Молоко (Млечный Путь) находились в необычных условиях — на небе, а не на земле. Но не менее логичной была и вторичность, неизначальность подобного вхождения.