Михаил Шелякин - Язык и человек. К проблеме мотивированности языковой системы

1) К указанной тенденции Б.А. Серебренников относит неустойчивость долгих гласных (их сужение, устранение путем дифтонгизации), дифтонгизацию ударных открытых гласных, монофтонгизацию дифтонгов, неустойчивость сочетаний, устранение долготы гласного перед сочетанием согласных, устранение скоплений открытых слогов, упрощение геминат, неустойчивость придыхательных смычных, групп согласных, звуков, имеющих дополнительную артикуляцию, межзубных спирантов, палатализованных согласных, аффрикат и др. [Там же: 101—141].

2) К действию принципа упрощения в произношении языкового знака можно отнести оглушение конечных звонких согласных в конце слова. Это фонетическое явление засвидетельствовано в разных языках. По мнению Б.А. Серебренникова, тенденция к оглушению конечных согласных является причиной того, что звонкие согласные в различных языках в абсолютном конце слова встречаются относительно редко, а в таких языках, как алтайский, шорский, тувинский, хакасский и якутский в конце слова выступают только глухие шумные согласные, в других тюркских языках глухие шумные явно преобладают [Там же: 79]. Такая же картина наблюдается и в русском языке. Так, поданным «Обратного словаря русского языка» [Обратный словарь русского языка 1974], существительные мужского рода, в которых происходит оглушение звонких согласных, количественно распределяются по конечному звонкому и глухому согласному следующим образом: на б — 155 / на п — 252, на в — 305 / на ф— 167, на г – 412/на к – 6573, на д — 694/на т — 2501, на ж — 169 / на ш— 151, на з – 333 / на с — 736. Всего на звонкий согласный оканчивается 2124, на глухой согласный – около 13 тысяч существительных мужского рода. Причем, оглушение звонких согласных создает лексическую омонимию в им. пад. в очень ограниченном количестве слов: столб/столп , сноб/сноп, маг/мак, стог/сток, луг/ лук, обед/обет, пруд/прут, плод/плот, род/рот.

Известно, что звонкие согласные увеличивают звук за счет участия дрожания голосовых связок, делают его более слышимым, т.е. усиливают произнесение согласного. Поэтому если звонкость конца слова не имеет специальной функциональной нагрузки, то звонкость ослабляется под влиянием динамического ударения и оглушается. Но если звонкость согласного в конце слова имеет специальную функциональную нагрузку, то она сохраняется. Например, в финском языке показателем мн. ч. сущ. служит -t (talo – дом, talot – дома), но в эстонском языке —d (рии – дерево , puud – деревья).

3) К проявлению рассматриваемого принципа относятся и все случаи изменения звуков в результате их ассимиляции в слове и шире – их аккомодации. Говоря о том, что ассимиляция звуков является общечеловеческой, Б.А. Серебренников считает ее наглядным подтверждением существования в языке тенденции к экономии произносительных усилий [Там же: 141—142). Известно, что в основе ассимиляции звуков лежит фактор удобства в быстроте перехода от одного звука к другому в потоке речи и тем самым сокращается время на произношение языкового знака. При этом, разумеется, происходит экономия произносительных усилий, но она вызывается не сама по себе в силу какого-либо физиологического критерия и его контроля со стороны говорящего, а стремлением к оперативности передачи коммуникативной информации. Примеры изменений звуков в результате их ассимиляции многочисленны и разнообразны, что отмечено в книге Б.А. Серебренникова. Это изменения смычных и спирантов перед гласными переднего ряда, изменения интервокальных смычных и спирантов и др., см. [Там же: 141– 156].

Принцип минимальной самодостаточности признаков языковых единиц заключается в оптимальной редукции информации, содержащейся в знаке и в ее содержании, что обеспечивает оперативность и автоматизм передачи и понимания языковых единиц. На эту особенность языковых единиц уже давно обращали внимание, но, как правило, без попытки ее объяснения. В этом отношении большой интерес представляет работа А.А. Поликарпова [Поликарпов 1979], в которой развивается идея о принципе «намекательного» общения как одного из основополагающих принципов языкового общения, который дает «возможность значительной экономии времени и... коммуникативных усилий» [Там же: 14]. Этот принцип мы назвали несколько иначе и хотим подчеркнуть его связь прежде всего с оперативностью коммуникации, а не с экономией коммуникативных усилий.