Леонид Кременцов - Русские поэты XIX века - Хрестоматия

Кто сердцем чист средь пошлости людской,
Средь лжи кто верен правде оставался
И кто берёг ревниво светоч свой,
Когда на мир унылый мрак спускался.

И всё ещё горит нам светоч тот,
Всё гений твой пути нам освещает;
Чтоб духом мы не пали средь невзгод,
О красоте и правде он вещает.

Все лучшие порывы посвятить
Отчизне ты зовешь нас из могилы;
В продажный век, век лжи и грубой силы,
Зовёшь добру и истине служить.

Вот почему, возлюбленный поэт,
Так дорог нам твой образ благородный;
Вот почему неизгладимый след
Тобой оставлен в памяти народной!

Он шёл безропотно тернистою дорогой,
Он встретил радостно и гибель, и позор;
Уста, вещавшие ученье правды строгой,
Не изрекли толпе глумящейся укор.

Он шёл безропотно и, на кресте распятый,
Народам завещал и братство и любовь;
За этот грешный мир, порока тьмой объятый,
За ближнего лилась Его Святая Кровь.

О дети слабые скептического века!
Иль вам не говорит могучий образ тот
О назначении великом человека
И волю спящую на подвиг не зовёт?

О, нет! не верю я! не вовсе заглушили
В вас голос истины корысть и суета:
Ещё настанет день… Вдохнёт и жизнь и силу
В наш обветшалый мир учение Христа.

Ах! Человек он был с душой,
Каких уж нынче нет!
Носил он галстук голубой
И клетчатый жилет.

Он уважал отчизну, дом.
Преданья старины:
Сюртук просторный был на нём
И узкие штаны.

Не ведал он во всё житьё,
Что значит праздность, лень;
Менял он через день бельё,
Рубашки каждый день.

Он слишком предан был добру,
Чтоб думать о дурном;
Пил рюмку водки поутру
И рюмку перед сном.

Он не искал таких друзей,
Что льстили, как рабы;
Любил в сметане карасей
И белые грибы.

В душе не помнил он обид;
Был честный семьянин —
И хоть женой был часто бит,
Но спать не мог один.

До поздней старости своей
Был кроткий человек,
И провинившихся детей
Он со слезами сек.

Когда же час его настал —
Положенный на стол,
Он в белом галстуке лежал,
Как будто в гости шёл.

В день похорон был дан большой
Кухмистерский обед.
Ах! человек он был с душой,
Каких уж нынче нет!

Господин Искариотов —
Добродушнейший чудак:
Патриот из патриотов,
Добрый малый, весельчак.
Расстилается, как змей…
Отчего ж таких людей
Мы чуждаемся немножко?
И коробит нас чуть-чуть
Господин Искариотов,
Патриот из патриотов, —
Подвернётся где-нибудь!

Чтец усердный всех журналов,
Он способен и готов
Самых рьяных либералов
Напугать потоком слов.
Вскрикнет громко: «Гласность!
гласность!
Проводник святых идей!»
Но кто ведает людей,
Шепчет, чувствуя опасность:
«Тише, тише, господа!
Господин Искариотов,
Патриот из патриотов, —
Приближается сюда».

Без порывистых ухваток,
Без сжиманья кулаков,
О всеобщем зле от взяток
Он не вымолвит двух слов.
Но с подобными речами,
Чуть он в комнату ногой, —
Разговор друзей прямой
Прекращается словами:
«Тише, тише, господа!
Господин Искариотов,
Патриот из патриотов, —
Приближается сюда».

Он – поборник просвещенья;
Он бы, кажется, пошёл
Слушать лекции и чтенья
Всех возможных видов школ:
«Хлеб, мол, нужен нам духовный.
Но заметивши его, —
Тотчас, все до одного,
Сговорившиеся ровно:
«Тише, тише, господа!
Господин Искариотов,
Патриот из патриотов, —
Приближается сюда».