Альфия Смирнова - Русская натурфилософская проза второй половины ХХ века - учебное пособие

Игорь Дедков очень точно определил главное в Залыгинском герое: «Сибирский крестьянин Устинов ощущает себя, свой труд, жизнь как “пограничье” между природой (пашня, лес, домашний скот) и обществом (город, железные дороги, государственные учреждения, армия, полиция и т. д.). Потому что он представительствует от крестьянства как от наиболее природного сословия. Кажется, его светлый ум подзаряжается у природы» (Дедков 1985: 275–276). Именно Николай Устинов воплощает в романе жизнь в соответствии с «природным указом », по-народ-ному мудро обосновывая его. «…О себе Устинов знал такую хитрость: то ли от матери, то ли от отца, то ли от самой природы был он приучен слушаться наиглавнейшего разума, который сама природа и есть!» (Залыгин 1990: 518). «Разум» в том, что жизнь крестьянина подчинена годовому циклу, его быт и трудовая деятельность определены временами года, включая рождение детей, внуков… «Разум» и в том, что, когда Устинов «совсем состарится, немощным станет, разучится пахать и сеять, ухаживать за землей» (Залыгин 1990: 352), жизнь отторгнет его и придет смерть.

Не доверяя «человеческим указам», Устинов убежден, что «давно пора было бы людям понять природный резон» (Залыгин 1990: 519) и следовать ему. Герою С. Залыгина известно, что «небо и земля идут в одной упряжке», ему интересно догадываться, «для чего существует солнышко, почему летают птицы, почему небо сверху, земля – внизу, а не наоборот» (Залыгин 1990: 354), важно знать, кто сотворил весь этот мир: Солнце, Землю, пашню, птиц. Устинов пытается разгадать «устройство всего белого света», открывая для себя, что всякое движение осуществляется по кругу : «…Хотя бы и движение человека от плода к ребенку, от ребенка – к взрослому. Тоже свой круг» (Залыгин 1990: 524). Героя занимает фигура круга, он рассуждает: «А кривая, она – что? Она обязательно часть какого-нибудь круга! Хотя огромного, в величину земного шара, хотя крохотного, не видимого глазом, но круга! Лепесток взять. Кривая на нем уже не одна, то есть много их. То есть часть одного круга переходит в часть другого круга… И так во всем» (Залыгин 1990: 523), в живом и мертвом мире.

Прочность устиновского пребывания на земле подкрепляется его немного наивным, но твердым убеждением: «Если можно рассмотреть, в каком порядке устроен весь белый свет, так и жить в этом свете можно по порядку и даже порядочно…» (Залыгин 1990: 526). И жизнь можно «ладно и хорошо» устроить и размежевать. Смысл философии Устинова заключается в том, что, если поучиться у земли, понять природный резон, потрудиться, то жизнь ляжет «в истинный свой план и войдет в свою борозду, из которой выбилась» (Залыгин 1990: 265). Важно не опоздать с подобным жизнеустройством, иначе «порушится» единство жизни с землею.

Николай Устинов мудро полагает, что пока человек держится природного указа, ему понятна и его собственная жизнь. «Забудется указ, и неизвестно станет о человеке ничего – кто он, что он, зачем и почему. И заблудится человек в неизвестности» (Залыгин 1990: 321). Следуя же природному указу, человек сумеет наладить жизнь между людьми, «довести начатое до конца» (Залыгин 1990: 360).

Однако в свете надвигающихся событий (действие в романе происходит в восемнадцатом году) все меньше уверенности в природном разуме человека остается у Устинова. И зарождаются опасения светопреставления и дикости, которые рано или поздно люди устроят между собой. Теми же опасениями пронизано и Обращение Лесной Комиссии «ко всем гражданам и гражданкам, которые пожелают быть людьми» (Залыгин 1990: 501): «Но когда это попрание разума и сердца, когда немыслимость будет перенесена человеком на природу, то уже не сможет быть у людей никакого будущего и неизбежен их конец, позорный и ужасный, потому что это будет концом всякого сознания – человеческого, божественного или еще неизвестных сил» (Залыгин 1990: 501–502). Так в середине 70-х годов С. Залыгин в романе «Комиссия» выражает свои опасения за будущее человечества, вкладывая их в размышления Устинова, в слова Обращения, в предсказания Кудеяром конца света. В произведениях 80-х годов эти опасения примут характер предостережения и составят основу натурфилософской концепции.

Любимые герои В. Распутина, как и Николай Устинов, «от рождения и до смерти ощущают свое родство с природой» (Белая 1983: 130). После появления повести «Прощание с Матерой»(1976) критика писала о том, что это «всенародное наше прощание с крестьянской Атлантидой, постепенно скрывающейся (во всем мире, не только у нас) в волнах энтээровского века…» (Белая 1983: 130). Художественное пространство повести замкнуто: Матера отделена от остального мира границами острова, водами Ангары. Здесь свой уклад жизни, своя память, свое течение времени, что постоянно акцентируется автором как в ритмически повторяющихся признаках тех изменений, которые происходят с момента пробуждения природы и до ее естественного увядания (ему – по воле человека – не дано осуществиться на Матере), так и в восприятии времени героями. Павел, приезжая в деревню, – «всякий раз поражался тому, с какой готовностью смыкается вслед за ним время» (Распутин 1994: 233), будто нет нового поселка и никуда из Матеры он не отлучался.