Ольга Быкова - Русские писатели ХХ века от Бунина до Шукшина - учебное пособие

Писатель любит, но не идеализирует деревню. Он подмечает психологию собственничества, зависть, демагогию в некоторых сельских жителях («Космос, нервная система и шмат сала», «Волки», «Срезал», «Макар Жеребцов» и др.). Таков старик Евстигнеич – «скряга отменный» («Космос, нервная система и шмат сала»), Наум Кречетов («Волки»). Особенно страшен Тимофей Худяков, кладовщик базы в деревне, который «всю жизнь воровал... и не попался ни разу». Все у него есть на старости лет, но его и ему подобных охватывает чувство одиночества, отверженности односельчанами, сознание пустоты своей жизни («Билетик на второй сеанс»).

В рассказах Шукшина можно встретиться и с теми, кто стал настоящим интеллигентом, и с теми, кто оказался в ряду обывателей. Его рассказы – это галерея типов, характеров, проблем, созданная мастером, остро реагирующим на вопросы современности.

Всем своим творчеством В. Шукшин говорил: «Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвел в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту... Мы из всех исторических катастроф вынесли и сохранили в чистоте великий русский язык, он передан нам нашими дедами и отцами... Уверуй, что все было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания – не отдай всего этого за понюх табаку».

(По С.Н. Плужниковой)

Жена называла его – «Чудик». Иногда ласково. Чудик обладал одной особенностью – с ним постоянно что-нибудь случалось. Он не хотел этого, страдал, но то и дело влипал в какие-нибудь истории – мелкие, впрочем, но досадные.

Вот эпизод одной его поездки.

Получил отпуск, решил съездить к брату на Урал: лет двенадцать не виделись.

...Долго собирались – до полуночи.

А рано утром Чудик шагал с чемоданом по селу. – На Урал! На Урал! – отвечал он на вопрос: куда это он собрался? При этом круглое мясистое лицо его, круглые глаза выражали в высшей степени плевое отношение к дальним дорогам – они его не пугали. – На Урал! Надо прошвырнуться.

Но до Урала было еще далеко.

Пока что он благополучно доехал до районного города, где предстояло взять билет и сесть в поезд.

Времени оставалось много. Чудик решил пока накупить подарков племяшам, конфет, пряников... Зашел в продовольственный магазин, пристроился в очередь. Впереди него стоял мужчина в шляпе, а впереди шляпы – полная женщина с крашеными губами.

Чудик уважал городских людей. Не всех, правда: хулиганов и продавцов не уважал. Побаивался.

Подошла его очередь. Он купил конфет, пряников, три плитки шоколада. И отошел в сторонку, чтобы уложить все это в чемодан. Раскрыл чемодан на полу, стал укладывать... Глянул на пол, а у прилавка, где очередь, лежит в ногах у людей пятидесятирублевая бумажка. Этакая зеленая дурочка, лежит себе, никто ее не видит. Чудик даже задрожал от радости, глаза загорелись. Второпях, чтобы его не опередил кто-нибудь, стал быстро соображать, как бы повеселее, поостроумнее сказать этим, в очереди, про бумажку.

– Хорошо живете, граждане! – сказал он громко и весело. На него оглянулись.

– У нас, например, такими бумажками не швыряются. Тут все немного поволновались. Это ведь не тройка, не пятерка – пятьдесят рублей, полмесяца работать надо. А хозяина бумажки – нет.

Решили положить бумажку на видное место на прилавке.

– Сейчас прибежит кто-нибудь, – сказала продавщица.

Чудик вышел из магазина в приятнейшем расположении духа.

Все думал, как это у него хорошо получилось: «У нас такими бумажками не швыряются!» Вдруг его точно жаром всего обдало: вспомнил, что такую точно бумажку и еще двадцатипятирублевую ему дали в сберкассе дома. Двадцатипятирублевую он сейчас разменял, пятидесятирублевая должна быть в кармане. Сунулся в карман – нету. Туда-сюда – нету.

– Моя была бумажка-то! – громко сказал Чудик. – Моя бумажка-то.

Под сердцем даже как-то звенело от горя. Первый порыв был пойти и сказать: «Граждане, моя бумажка-то. Я их две получил в сберкассе: одну двадцатипятирублевую, другую полусотенную. Одну сейчас разменял, а другой – нету». Но только представил, как он огорошит всех этим своим заявлением, как подумают многие: «Конечно, раз хозяина не нашлось, он и решил прикарманить». Нет, не пересилить себя, не протянуть руку за этой проклятой бумажкой. Могут еще и не отдать...

– Да почему же я такой есть-то? – вслух горько рассуждал Чудик. – Что теперь делать?..