В. Лосев: Русские поэты XX века: учебное пособие

В 1924 году в партийном документе от 9 мая специальной строчки была впервые «удостоена» А. Ахматова – «не расстреливать, но не печатать». Тем временем с поэтами стало происходить неладное: в 1925 году последовало самоубийство С. Есенина, в 1930 – В. Маяковского, в 1941 – М. Цветаевой, в 1945 при таинственных обстоятельствах погиб Д. Кедрин. В ГУЛАГе исчезли Н. Клюев и О. Мандельштам, в разное время и в разные сроки там «отметились» Н. Заболоцкий, Я. Смеляков, Д. Андреев, О. Берггольц и др.

В середине двадцатых годов, освободившись от борьбы за «военный коммунизм», закончив гражданскую войну, Коммунистическая партия вплотную занялась идеологией. В 1925 году было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) «О политике партии в области художественной литературы» – начала реализовываться мысль В. Ленина: «Литература должна стать частью общепролетарского дела, колесиком и винтиком одного, единого социал-демократического механизма». «Тот, кто сегодня поет не с нами, тот – против нас», – таким стал лозунг эпохи. О чем и как нужно было петь, догадаться нетрудно. Преобладающими сферами изображения жизни рекомендовались политика, охрана и производство. Главным критерием оценки литературного произведения – выполнение руководящих указаний партии и правительства. С каждым годом усиливался чугунный гнет цензуры. Не имея других источников существования, многие поэты были вынуждены добиваться публикации своих сти-.хов всевозможными компромиссами, отнюдь не способствовавшими усилению их художественных достоинств. Способ Маяковского – «но я себя смирял, становясь на горло собственной песне» – для многих был неприемлем, да и финал его жизни не вдохновлял.

В сознании творца стало возникать поистине убийственное явление, подобное вирусу в современном компьютере, – так называемый внутренний редактор. В процессе творчества перо поэта постоянно натыкалось на слова, которые (автор это прекрасно понимал) цензура никогда не пропустит. Поэт собственными руками уничтожал свою внутреннюю свободу. Начиналось омертвление языка равносильное гибели поэзии. Путь русской литературы в двадцатом веке усеян «трупами» ярко начинавших, но быстро увядших поэтических талантов. Блестящий дебют Н. Тихонова сменился заурядной карьерой литературного чиновника, публиковавшего свои вирши исключительно благодаря служебному положению. Четверть века молчал после знаменитой «Гренады» и «Песни о Каховке» М. Светлов, лишь перед смертью, благодаря оттепели, выпустивший новые стихи – «Охотничий домик» и др. Чуть короче была пауза в творчестве Н. Асеева и В. Луговского. Таких примеров, вплоть до конца века, немало.

Поразительная метаморфоза произошла с Э. Багрицким, поэтом, воспевавшим романтику революции, Тиля Уленшпигеля, птицелова Диделя, Летучего Голландца и т. п. Он не смог сопротивляться давлению тоталитарной идеологии. В одном из стихотворений 1929 года Багрицкий воссоздает впечатляющую сцену. В болезненном видении ему является Ф. Дзержинский и предъявляет требования текущего века:

Поэт не возразил наркому, хотя когда-то, раньше, любил Пушкина и даже посвятил ему неплохие стихотворения.

За тысячи лет существования поэзии в мировой литературе сложилась незыблемая, казалось, традиция служения поэтического искусства идеалам любви, добра и справедливости. Даже вообразить было нельзя, что в стихах можно призывать ко лжи и насилию. Однако и это еще не все.

В это же время М. Горький, вернувшийся из-за границы и занявший место одного из руководителей новой литературы, объявил: «Героем наших книг мы должны избрать труд». Тут же последовало такое его разъяснение: «В изображении трудовых процессов лирика у всех звучит фальшиво, – это потому, что труд никогда не лиричен…»

Мнение о том, что лирика устарела, несовременна, не нужна, было активно поддержано еще одним вождем тогдашней литературы. В статье «Долой Шиллера» А. Фадеев подверг критике лирико-романтическое начало в литературе, объявив его несозвучным эпохе. Была предпринята попытка «обновления» поэтических жанров – репортажи А. Безыменского «Стихи делают сталь», «Электрозаводская газета» И. Сельвинского и т. п.

Поэзии приказывали отвлечься от ее вечных целей служения прекрасному и занять свое место «в рабочем строю». Все эти «новации» на первом съезде советских писателей в 1934 году были объявлены крупными достижениями социалистической эстетики.