Виктор Петелин - Мой XX век - счастье быть самим собой

Помню, как однажды на чьих-то именинах Петр с гармошкой в руках лихо отплясывал в наших маленьких «апартаментах», кружась вокруг гостей и отбивая чечетку. И конечно, Екатерина Антоновна безумно его ревновала, бывали скандалы...

Как-то перед войной я с родителями побывал у них: они были в ссоре, но телефонов не было, а мы нагрянули неожиданно.

Сдержанно встретили нас, но на столе появилась простая закуска, бутылка водки, отец, мама, Петр и Екатерина чинно начали гостевой обед, я построился сбоку. И постепенно, на наших глазах, менялась обеденная картина: Екатерина улыбнулась какой-то шутке, Петр поддакнул, и потекла дружеская, застольная беседа.

У Екатерины Антоновны сохранилось 66 писем с фронта за 1943 год. Петр Васильевич писал о буднях фронта, кое-что проскальзывало о боевых действиях его взвода, он был бронебойщиком, сначала учился, потом описывал будни, лейтенанта ранили, он стал командиром взвода, потом лейтенант вернулся, он стал его помощником, и, наконец, он, старший сержант, вновь стал командиром взвода.

Смотрю на эти письма и не устаю поражаться – как они доходили до адресата, маленькие треугольнички исписаны вдоль и поперек – один лишь адрес, еле-еле видимый. Конечно, 30 лет прошло с тех пор, что-то стерлось, буквы выцвели, еле-еле разбираешь смысл, но ведь тогда они доходили, их читали, радовались, пугались, как бы не последнее... Тревожное было время... Но в народе был какой-то священный трепет по отношению к этим письмам, таким дорогим и печальным, ведь письма приходили и о смерти, боевые товарищи ведь извещали о гибели, такое письмо я получил о Владимире и затаился, как бы не узнала мама... Но она узнала, к чему было скрывать, ведь я был в ту пору совсем мальчишка...

И вот по этим письмам, коротким и ярким, встает живой, энергичный, талантливый воин... Он не раз скажет в своих письмах и о том, что немецким фашистам придет конец, и Гитлер встанет перед общим судом мирового сообщества. И вот читая эти письма старшего брата Петра Васильевича, я вспоминаю слова М.А. Шолохова о поколении, выросшем и сформировавшиеся после великой Октябрьской революции: «...и какой же народище мы вырастили за двадцать лет! Сгусток человеческой красоты! Сами росли и младших растили. Преданные партии до последнего дыхания, образованные, умелые командиры, готовые по первому зову на защиту от любого врага, в быту скромные, простые ребята, не сребролюбцы, не стяжатели, не карьеристы. У любой командирской семьи все имущество состояло из двух чемоданов. И жены подбирались, как правило, под стать мужьям. Ковров и гобеленов не наживали, в одежде – простота, им и «краснодеревщики не слали мебель на дом». Не в этом у всех нас была цель жизни! Да разве только в армии вырос такой народище? А гражданские коммунисты, а комсомольцы? Такой непробиваемый стальной щит Родины выковали, что подумаешь, бывало – и никакой черт тебе не страшен. Любому врагу и вязы свернем, и хребет сломаем!»

Так говорил генерал Стрельцов своему брату как раз накануне Великой Отечественной войны.

Петр и Владимир Петелины были частью этого «непробиваемого стального щита Родины». А теперь перечитаем письма Петра Васильевича.

Последний раз я его видел у сестры Марии в деревне Надеждино, куда я приехал на каникулы. Было это ночью, услышал тревожные голоса, мимо проезжал Петр и заскочил на несколько часов. Я лежал на печке, было холодно, а печка грела, а внизу раздавались голоса, я посмотрел, увидел брата и сестру, о чем-то тихо разговаривавших, а утром Петр вместе с товарищами уже уехал.

В одном из сохранившихся писем он писал после обычных приветствий: «Наша часть на днях должна быть на поле боя уже была перекомиссия и я вполне признан быть годным бить немецких оккупантов!.. был я у Маруси 2/1-43 г. там отметил новый год. Но в Москву никак нельзя. Принимал все меры так что дорогой мой Катек очевидно скоро мы не увидимся... Но я может быть и заеду если поедем через Москву».

Письма порой очень скупые, никаких подробностей боевой жизни, ни о друзьях, ни о подробностях боя, ни о ранениях. Полстраницы приветы и сообщения о том, что жив и здоров, от кого получил, ответил, но чаще всего письма задерживались, никаких известий о родных домах, сидели у костра и думали, перекидываясь короткими фразами о своем бытье. «...Пиши чаще необязательно ждать от меня письма... Опиши как живут мои родители а также твои. Катек я очень доволен за вас что вы посадили огород и ждете нового урожая самостоятельно. Собирайте больше мы придем на готовые хлебцы...»