Виктор Петелин - Мой XX век - счастье быть самим собой

В связи с этим я прошу Вас направить мою рукопись на контрольное рецензирование доктору искусствоведения, члену Союза композиторов Игорю Федоровичу Бэлзе, который может дать отзыв и обо всей рукописи (он и выдающийся литератор), и, в частности, о музыкальной ее стороне (он писал и о Шаляпине, хорошо знает то время). Тем более, что И.Ф. Бэлза читал первую часть моей книги и высказал ряд критических замечаний, очень полезных и своевременных... Хуже было бы, если бы он эти замечания высказал мне после публикации, было бы крайне досадно. Да и вообще от него, очень авторитетного для меня человека как специалиста, я приму любые его замечания.

Итак, я принимаю некоторые замечание Н. Самвеляна, принимаю замечания редакции, что еще нужно поработать над языком и стилем вообще, одновременно прошу Вас параллельно с доработкой рукописи дать на контрольное рецензирование.

С уважением В.В. Петелин.

6 апреля 1983 г.».

Л.А. Сурова в ответ:

«Уважаемый Виктор Васильевич!

Мы ознакомились с Вашими письмами, в которых Вы выразили готовность работать над рукописью «Восхождение» по замечаниям рецензентов и редакции.

Учитывая Вашу просьбу, второй экземпляр рукописи параллельно направляем на отзыв И.Ф. Бэлзе. Результаты Вашей работы по его замечаниям и по замечаниям, высказанным в нашем письме от 10 марта с. г., будут рассматриваться по представлении Вами рукописи с доработки.

Зав. редакцией Л. Сурова.

13 апреля 1983 г.».

Прошло несколько месяцев напряженной работы над рукописью «Восхождение». Я сдал ее в редакцию как раз тогда, когда начались нападки на мои биографические книги.

«Московский рабочий» – тов. Петелину В.В.

«Уважаемый Виктор Васильевич!

Мы ознакомились с последним вариантом Вашей рукописи «Восхождение», представленной по договору № 4 от 11 января 1982 г. 2 ноября 1983 года. В основе представленного варианта лежит публикация Вашего повествования в журнале «Москва», №№ 9 и 10 за 1983 г. Но издательства, как вытекает из многолетней практики, вправе предъявлять к произведениям, опубликованным в периодической печати, свои требования. Вам, видимо, известна серьезная критика исторических произведений в разных жанрах, появившаяся в последнее время в печати. И хотя редакцией и рецензентами в свое время Вам давались рекомендации, касающиеся идейного освещения описанных Вами исторических событий, рукопись и сейчас небезупречна в трактовке ряда лиц и фактов.

Вы проделали большую работу по замечаниям редакции и рецензентов. Так, Вы устранили идеализацию в освещении образа паря АлександраIII, притушилиположительную оценку К. Победоносцева, выполнили многие наши указания, провели редакционную работу по тексту. К сожалению, к просьбе продумать характер отношений Шаляпина с Горьким Вы отнеслись слишком формально и исключили образ великого друга певца из повествования вообще.

Однако в полной мере удовлетворить издательство проделанная Вами доработка рукописи не может. При всех видимых изменениях общий идейно-художественный уровень документального повествования «Восхождение» остался прежним, не пригодным для выпуска в свет издательством.

Невыполненным осталось главное требование издательства, сформулированное в письме к Вам от 10 марта 1983 г.: «Необходимо более четко, не замутняя основную тему побочными, далеко не всегда значительными эпизодами, выявить главную линию повествования, сформулировать ведущую мысль и идею». В «Восхождении» и сейчас отсутствует собственная авторская концепция личности Ф.И. Шаляпина в контексте своего времени.Вы не сумели подчинить обширный материал классовому, марксистскому пониманию той эпохи, о которой идет речь в повествовании, о роли в ней деятелей русской и, как показали события, мировой культуры. В редакционном заключении Вам рекомендовалось обратить особое внимание на неправомерно обширный объем глав о Т.Н. Филиппове,М. Нестерове и др. В отношении Т. Филиппова никак нельзя считать приемлемым Ваше практически безоговорочное сочувствие его крайне реакционным славянофильским взглядам, недвусмысленно выраженное Вами в главе «Раздумья Тертая Филиппова». Глава эта к жизни и творчеству Шаляпина не имеет никакого отношения,зато вносит в повествование серьезные идейные просчеты. Весьма сомнительны мысли о честном приобретательстве царского сановника, его суждения о крайне реакционных трудах К. Леонтьева, И. Аксакова, В. Соловьева и др.