Наталья Федяева - Нормы в пространстве языка

2. Негативная оценка.

Как ужасна участь обыденного, совершенно нормального человека: его жизнь разрешается словарем понятливых слов, обиходом чрезвычайно ясных поступков; те поступки влекут его в даль безбрежную, как суденышко, оснащенное и словами, и жестами, выразимыми – вполне; если же суденышко-то невзначай налетит на подводную скалу житейской невнятности, то суденышко, налетев на скалу, разбивается, и мгновенно тонет простодушный пловец (А. Белый, ruscorpora).

3. Обратимость нормы и антинормы.

Тут я начал задумываться о том, что мы, вероятно, все сошли с ума. Собственно, что есть ненормальный человек? Человек, который живет в соответствии с какими-то собственными представлениями о морали, о «хорошо» и «плохо» (жур., ruscorpora);

Так возникает у Чехова парадоксальная, хотя и не новая ситуация: «ненормальный» Коврин в действительности – человек в подлинном смысле слова, а его беспокойная, насыщенная и радостная жизнь – норма человеческого существования, в то время как «нормальные» люди с их будничными устремлениями – это аномалия (Ф. Раскольников, ruscorpora).

В завершение о втором члене оппозиции – ненормальном человеке. Опрос, результаты которого обсуждались выше, показал, что понимание нормального как психически здорового – лишь одна из возможностей определения нормального человека. Многочисленные высказывания, представляющие внутреннего нормального человека, также лишь изредка сводили последнего к психическому здоровью – в большей степени осмыслялся моральный облик, душевные устремления, поведение и т. п. Специфика нормы вообще заключается в теснейшем взаимодействии с антинормой, значит, речь о нормальном человеке невозможна без обращения к представлениям о человеке ненормальном. Если он назван именно так – ненормальный человек – то в большинстве случаев речь идет о состоянии психики: Какому ненормальному человеку удастся поместить в головке теорию вероятностей? (Г. Щербакова, ruscorpora); А ненормальный человек – страдает ли он манией величия или манией преследования, или какой-либо другой манией – всегда мономан, всегда одержим одной идеей и утратил естественное чувство разнообразия и полноты бытия (С. Франк, ruscorpora). Однако человек, не соответствующий тем или иным нормам, может быть обозначен далеко не только как ненормальный человек . Фонд номинаций ненормального принципиально отличается от фонда номинаций нормы. Неоднократно отмечалась закономерность, действующая в естественных языках: норма имеет слабый выход в лексику, чем объясняется немногочисленность и однообразие ее наименований, антинорма осмысляется и разнообразно номинируется. Так, в русском языке «ряд словообразовательных моделей имеет тенденцию функционировать в сфере обозначений лиц по ненормативному, нежелательному, чрезмерному или регулярно практикуемому действию» [9, с. 82]: болтун, молчун, лентяй, ломака, трудяга, хитрюга, выпивоха и т. п. Наименования не-нормы – это не номинации «на все случаи жизни», это, напротив, специализированные обозначения различных аномалий. Что касается представлений о ненормальном человеке, стоящих за всеми этими номинациями, то они столь же разнообразны. При этом прослеживается (и это отчетливо видно по уже приведенным высказываниям) постоянная апелляция двух компонентов оппозиции друг к другу. Норма служит фоном для не-нормы, но и последняя позволяет узнать норму. Кроме того, эта оппозиция динамична, и полюса могут изменить свой статус и оценку на противоположные.

Итак, содержание представлений о норме культурно-значимо. Образ нормального человека в русской языковой картине мира может быть представлен как видовой и родовой. В первом случае комплекс национально-культурных ассоциаций, приобретая языковые репрезентации, отражает представления о внутреннем нормальном человеке. Во втором – важно взаимодействие между ипостасями обычного, среднего, типичного и т. п. человека, образующими в комплексе обобщающий образ «нормальный человек».

Обычный человек – воплощение привычности и предсказуемости.

Сформированный наивной статистикой образ среднего человека характеризуется усредненным проявлением качеств.

Образ типичного человека сочетает предсказуемость обычного человека и массовость среднего.

Идеальный человек является средоточием аксиологических смыслов.

Законопослушный человек соблюдает нормы-правила, являясь нормативной личностью в социологическом понимании.