Михаил Ахманов - Литературный талант. Как написать бестселлер

Кроме того, очень скупо даны описание обстановки и времени дня, а также мысли и чувства Збышко (почти в самом конце эпизода). Фактически сцена разыгрывается с точки зрения зрителей и Ротгера, который в этом эпизоде – центральный персонаж. Почему? Думаю, по той причине, что он погибнет, и автор, уделяя много места его думам и чувствам, стремится передать связанное с Ротгером ощущение обреченности. Впрочем, могут быть и другие мнения; для нас этот эпизод интересен в первую очередь способами и техникой переслоек.

Я советую ознакомиться с другими описаниями битв и поединков – их множество в исторических романах. Попробуйте выяснить, какой способ применяет автор – фактографический, эмоциональный или их сочетание (последний вариант представляется мне наилучшим). Также очень полезно разобрать боевую сцену по фрагментам, выделив то, что относится к сражению и к «переслаивающему» тексту, и определить тематику переслойки: эмоциональное состояние бойцов, их размышления о тактике боя, их воспоминания, реакция зрителей, диалог в ходе схватки и так далее.

Безусловно, наибольшую трудность вызывает описание современных военных действий с участием боевой техники. Грамотно выполнить эту задачу может лишь военный специалист, разбирающийся одновременно в тактике танкового и воздушного боев, в действиях пехоты, артиллерии и войск спецназа. Поэтому нелишне ознакомиться с тем, как эту задачу решает крупный автор – не будучи летчиком, он великолепно описывает воздушное сражение. Я имею в виду Василия Гроссмана и его роман «За правое дело»:

«На первый советский самолет навалились четыре «мессершмитта». Присвистывая и подвывая, они шли за ним, выпуская короткие пулеметные очереди. «МиГ» с простреленными плоскостями, задымившись, кашляя, выжимал скорость, стремясь оторваться от противника. Он взмыл над лесом, потом внезапно исчез и так же внезапно появился вновь, потянул обратно к аэродрому, а за ним полз черный траурный дым.

В это мгновение гибнущий человек и гибнущий самолет слились, стали едины, и все, что чувствовал там, в высоте, юноша пилот, передавали крылья его самолета. Самолет метался, дрожал, охваченный судорогой, той, что передавали ему охваченные судорогой пальцы летчика, терял надежду и вновь боролся, уже не имея надежды. Солнце летнего рассвета освещало его, и все, что испытывало сознание юноши: ненависть, страдание, жажду победить смерть, и все, что испытывали его сердце, его глаза, – все передал стоявшим внизу гибнущий самолет. И то, чего страстно хотели люди на земле, вдруг свершилось. Вторая машина, о которой все забыли, стремительно зашла в хвост «мессершмитту», добивавшему советский истребитель. Удар был внезапен – желтый огонь смешался с желтизной окраски, и немецкая машина, секунду назад казавшаяся неотвратимо мощным, стремительным демоном, расщепилась, рассыпалась и грудой повалилась на вершины деревьев. Одновременно, развернув в утреннем небе черный гофрированный дым, рухнул растерзанный советский истребитель. Три «мессершмитта» ушли на запад, а оставшийся в воздухе советский самолет сделал круг и, карабкаясь по невидимым воздушным ступеням, ушел в сторону города».

Это очень сильный текст. В нем ведущий прием – олицетворение (самолет представлен как живое существо) и очень важна фактографическая передача событий. Однако главное – страсть, эмоциональный накал.

Не вдаваясь в технические подробности, не затрагивая всех маневров и деталей схватки, не используя никаких терминов, автор рисует общую картину, воздействуя на чувства читателей. Именно этот способ я имел в виду, утверждая, что наилучший результат достигается при сочетании фактографического и эмоционального описаний. Обратите внимание, что в этом случае нет нужды профессионально разбираться в военном деле – описание событий идет со стороны, с точки зрения наблюдателей, людей на земле, их эмоциональную реакцию передает автор.

Несколько слов об эротических эпизодах. Их подробный анализ не входит в задачу этой книги, так что, за небольшим исключением (см. главу 16), я не привожу соответствующих текстов, которых достаточно много в современной литературе. В этих сценах также используется универсальный метод переслойки, причем внимание уделяется обстановке, эмоциям партнеров, их размышлениям и воспоминаниям, их разговорам. Отмечу также, что эротические сцены можно отнести к нескольким категориям по степени их откровенности – от романтического иносказательного описания до такого, где передаются все подробности процесса. Не касаясь этих нюансов, должен, однако, предупредить об опасности, подстерегающей в этом случае сочинителя.