Олег Синицын - Как написать бестселлер

Павел Сергеевич Игнатов, главный редактор журнала «Волопаевский вестник», втянул из кружки приличную порцию уже остывшего чая и, задержав во рту, только собрался склонится над рукописью под названием «Исторические особенности стрижки кустов города Волопаево», как дверь неожиданно открылась и в небольшой редакторский кабинет ввалился неуклюжий детина с лицом выпускника ПТУ. Безжалостный борец за чистоту языка Волопаевских публицистов и преобладания глагола «являться» над глаголом «быть», напуганный вторжением, выплеснул чай на белоснежные, даже не помаранные грифелем листы рукописи и неудержимо закашлялся.

– Разрешите? – запоздало поинтересовался детина и замер, уставившись на огромное, от пола до потолка, зеркало в бронзовой оправе. Занимая половину стены, в некоторых местах заляпанное и пыльное по углам, оно сохранилось с тех времен, когда издательство являлось усадьбой княжеского рода Татариновых. Несомненно, во время революции семнадцатого года зеркало украли бы вместе с остальной княжеской утварью, но оно осталось по той банальной причине, что не пролезало ни в окно, ни в дверь.

Павел Сергеевич в ужасе смотрел на залитую рукопись, понимая, что первые два листа вновь придется просить у капризного, но постоянно печатающегося Индюкова, работающего под псевдонимом Сидор Соколинский. Вот уж легче попросить у негров мороженого.

Его взгляд, обещающий пришельцу самый лучший котел в аду, уставился на простодушное лицо парня, подбородок которого покрывала редкая бороденка.

– Ты кто… – только и смог пролепетать Игнатов.

– Витя, – ответил детина, пронзительно и жалостно глядя на редактора.

– Я спрашиваю, кто ты такой, чтобы врываться сюда! Как смел ты войти без стука!

Парень набрал в рот воздуха, чтобы ответить, но в голову ничего не пришло, и он потупил взгляд. Игнатов только собрался выплеснуть на него то, что еще не успел высказать, и то, что высказывать было просто неприлично, как на столе зазвонил телефон.

– Да! – воскликнул Павел Сергеевич, сорвав трубку так, словно собирался выдернуть шнур из аппарата. – А, здравствуйте…

Могучий молодой человек по имени Витя пробежал виноватым взглядом по обрамляющим зеркальную гладь бронзовым лилиям, на мгновение уставился на дующих в трубы ангелов, устроившихся по углам. Затем посмотрел на свое отражение, пригладил волосы на затылке, которые после этого движения опять поднялись, одернул мешковатое пальто.

– … нет, статья "Зайцы уничтожили десять соток яблоневых побегов" не заинтересует! Слишком скандальное название. Мы не желтая пресса!.. Всего! – Павел Сергеевич непонимающе уставился на парня в дверях, пытаясь вспомнить суть проблемы, но съежившиеся листы рукописи, плавающие в луже, подстегнули память. Что за имбецил ввалился в кабинет!

И он вспомнил:

– Точно. Туалет у нас засорился там, дальше по коридору!

– Я не этот… как его… не сантехник!

– А кто ж ты? Иоанн Богослов?

Парень стыдливо заморгал и очень тихо, стесняясь собственных слов, произнес:

– Я писатель.

Павел Сергеевич устало закрыл глаза.

– О, нет! Увольте меня!

– Посмотрите рукопись… – Парень положил на стол стопку листов и нерешительно пододвинул к редактору. Тень брезгливости пробежала по лицу Игнатова. Мятые желтые листки покрывал неаккуратный рукописный текст.

– Это ИСТОРИЯ! – с трепетом произнес парень Витя, словно только что поделился святыми скрижалями Моисея.

– Почему вы написали текст красными чернилами? – только и смог спросить редактор.

– Мне показалось, так будет красивее, – искренне ответил парень.

Павел Сергеевич давно не сталкивался с таким вызывающим проявлением графоманства.

– Ладно, я погляжу…

– Спасибо, – заулыбался парень (по фигуре – вылитый грузчик, уж никак не писатель), и стало видно, что у него во рту отсутствует несколько передних зубов. Не иначе, как выбиты в драке. – Когда мне зайти?

– Завтра или через неделю, – ответил Павел Сергеевич, стараясь не смотреть на самородка. – Но самое лучшее – через месяц или полтора. А через три было бы просто идеально… Ну, в общем, жду вас через полгода.

Пятясь к двери и глупо улыбаясь беззубым ртом, парень покивал головой, еще раз вопросительно посмотрел на зеркало и скрылся.

Закончилась весна, наступило лето. Выпуски "Волопаевского вестника" обогатились такими статьями, как "Лучший столяр города", "Желта осень, а зима белее" и нетленным творением исследователя родного края Сидора Соколинского "Исторические особенности пивных города Волопаево". Солнце пробивалось сквозь шторы, охрипшие от зноя птицы за окном заторможено щебетали, Павел Сергеевич, обливаясь потом, чирикал карандашом рукопись, исправляя повсюду "был" на "являлся" и "снова" на "вновь". Дверь его кабинета тихо скрипнула, и в комнату заглянуло смутно знакомое лицо.