Пьер Байяр - Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали

Здесь и далее цит. по: Умберто Эко. «Имя розы», пер. с ит. Е. Костюкович. (Примеч. перев.)

При этом не все смерти можно вменить в вину Хорхе: один из монахов покончил с собой, еще одного убил другой монах.

«Алинард делился и со мной догадками насчет Апокалипсиса. Тогда же кто-то из монахов сказал мне, будто ты готов в это поверить. И я осознал, что некий божественный порядок определяет эту цепочку смертей, а я за них не в ответе».

См. мою книгу «Кто убил Роджера Экройда?», КЗ +, издательство «Минюи», 1998.

Фрейд использует выражение «воспоминание-ширма» (или «покрывающее воспоминание») для обманчивых воспоминаний детства, задача которых — скрыть другие воспоминания, неприемлемые для нашего сознания.

Здесь и далее цит. по: Мишель Монтень. «Опыты». Книга II. Пер. с фр. А. Бобовича и др. (Примеч. перев.)

«Каждый, кому приходилось держать экзамен на аттестат зрелости, жалуется на упорство, с которым его преследует сновидение, будто он провалился на экзамене, остался на второй год и так далее... Для обладателя академического диплома это типическое сновидение заменяется другим: ему снится, будто он держит экзамены и даже во сне тщетно восстает против них, говоря, что он уже давно практикует, состоит приват-доцентом или находится на службе. Все это — неизгладимые воспоминания о наказаниях, которые мы претерпеваем в детстве за совершенные проступки и которые пробудились в нашей душе в связи с двумя узловыми пунктами наших учебных занятий, с „dies irae, dies illa“ („День гнева, день этот“ — лат. ) строгих экзаменов». З. Фрейд. «Толкование сновидений» (пер. с нем. Я. Когана). КЗ ++.

Здесь и далее цит. по: Грэм Грин. «Третий», пер. с англ. Дм. Вознякевича. (Примеч. перев.)

По дороге в Вену самолет делает посадку во Франкфурте, где Мартинса тоже приняли за другого Декстера, а его искренний ответ посчитали за едкий юмор:

«...человек, в котором он за двадцать футов распознал журналиста, подошел к его столику.

— Мистер Декстер?

— Да, — ответил застигнутый врасплох Мартинс.

— На фото вы кажетесь старше, — заметил журналист.

<...>

— Каковы ваши взгляды на американский роман?

— Американских романов не читаю, — ответил Мартинс.

— Знаменитый едкий юмор, — отметил журналист».

О нем говорится в моей книге «Расследование дела Гамлета. Диалог глухих», вышедшей в 2002 г.

В этой книге я ввожу три понятия, использующих образ библиотеки. Второе из них, внутренняя библиотека , — это личное подмножество коллективной библиотеки , которое включает в себя книги, важные для определенного человека.

Фрагмент из книги Laura Bohannon «Conformity and Conflict: Readings in Cultural Anthropology», здесь и далее цит. по французскому переводу. (Примеч. перев.)

КП +. Я благодарю Ж. Верье. который познакомил меня с этой публикацией, — я уже упоминал о ней в книге «Расследование дела Гамлета».

Второй из трех терминов, связанных с образом книги, которые я предлагаю в этом эссе, — внутренняя книга — объясняет те изменения, что происходят у нас внутри с прочитанными текстами, когда мы превращаем их в книги-ширмы. Выражение «внутренняя книга» есть у Пруста, его значение он определяет примерно так: «Внутренняя книга пишется неведомыми знаками (а эти знаки, кажется, рельефны, так что, исследуя собственное бессознательное, мое внимание, словно ныряльщик, исследующий дно, нащупывает их, наталкивается, а потом огибает), и никто не смог подсказать мне какого-нибудь правила, как читать эту книгу, потому что такое чтение само по себе — творчество, в котором нам никто не может помочь или даже поучаствовать. [...] Эго книга, которую нам трудней всего расшифровать, и в то же время только она одна продиктована нам реальностью, это тот отпечаток, который оставила в нас сама реальность» (М. Пруст. «Обретенное время». КП и КС ++).

Имя героини книги «Фердино Селин», бывшей коллаборационистки, написавшей острый роман, напоминает (хотя имя с фамилией и поменялись местами) имя знаменитого французского писателя и коллаборациониста — Луи Фердинанд Селин, что, конечно, сделано Пьером Синьяком намеренно. Героиня сравнивает с Селином злополучного Дошена, хотя его лавры, видимо, не дают покоя ей самой. Как написал французский критик: «Злоключения автора, который имел несчастье принимать себя за Селина». (Примеч. перев.)