Пьер Байяр - Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали

Если отвлечься от установления факта, идет ли в «Феофано» речь о смерти героини или нет, а посмотреть под другим углом зрения, оказывается, что искусствовед хвалит этот пассаж совершенно обоснованно: в определенном смысле можно признать, что он там действительно есть, по крайней мере, на виртуальном уровне незавершенных линий. Найдется немного приключенческих романов о том времени, в которых не было бы женщин, и трудно придумать способ удерживать внимание читателя без любовной истории. А тогда или надо заставить героиню умереть — или рассказывать историю с хорошим концом, но они что-то не слишком котируются в литературе 32 32 Зато в мировой литературе бессчетное количество книг, где один из самых впечатляющих пассажей — это смерть героини. .

Итак, действительно нелегко установить, читал ли искусствовед в золотых очках роман «Феофано». Во-первых, не будет большой ошибкой сказать, что в книге прозвучала тема смерти героини, хотя, возможно, лучше было бы назвать это исчезновением. Во-вторых, такая ошибка вовсе не доказывает, что он книги не читал, потому что смерть героини — настолько подходящий к делу образ, что вполне естественно, если у читателя, дочитавшего книгу, возникает такая ассоциация и ему начинает казаться, что это и правда есть в книге.

Ведь книги, о которых мы рассуждаем, это не только реальные томики, материальные объекты, данные нам в ощущении для идеального прочтения от корки до корки, но еще и книги-фантомы , возникающие при соединении виртуальных нереализованных возможностей каждой книги и нашего подсознания — такое продолжение книг дает даже больше пищи для фантазий и разговоров, чем реальные книги, из которых теоретически все это выросло 33 33 Третий термин, связанный с книгой, который я предлагаю в этом исследовании, — книга-фантом — неуловимый и подвижный объект, который возникает, когда мы беседуем или пишем о книгах. Она складывается при встрече нескольких книг-ширм, которые читатели строят на основе своих внутренних книг. Книга-фантом принадлежит к виртуальной библиотеке , сложившейся из наших бесед и текстов, подобно тому, как книга-ширма входит в коллективную библиотеку , а внутренняя книга — в библиотеку внутреннюю . .

Видите, как беседа о книге выводит нас в такое пространство, где понятия истинного и ложного, бесспорные для искусствоведа в золотых очках, сильно размываются. Прежде всего, трудно точно сказать, читал человек некую книгу или нет, потому что чтение — понятие весьма неопределенное. Следовательно, почти невозможно сказать, читали ли ее другие, ведь для этого они сами должны были бы знать ответ на этот вопрос. Наконец, и содержание текста — вещь непростая: как видите, сложно с уверенностью утверждать, что какого-то эпизода там точно нет.

Выходит, что виртуальное пространство дискуссии о книгах отличается большой неопределенностью, которая затрагивает как участников этой дискуссии, не способных точно сказать, что именно они читали или не читали, так и сам изменчивый предмет обсуждения. Но в этой неопределенности есть не только минусы. Она предлагает любопытные возможности — обитателям этой эфемерной библиотеки надо просто воспользоваться случаем и превратить ее в настоящее пространство для вымысла.

То, что я связываю виртуальную библиотеку наших дискуссий о книгах с вымыслом, не нужно понимать как пренебрежительную оценку. Это пространство, если только участники дискуссии соблюдают его правила, может стать почвой для собственного творчества. Для творчества, построенного на тех откликах, что упоминание о книге вызывает у людей, ее не читавших. Творчество это может быть как индивидуальным, так и коллективным. Его цель — сделать из всех откликов вместе книгу, лучше всего соответствующую тому сочетанию, в которое складываются участники — не-читатели. Конечно, эта книга будет очень слабо связана с оригиналом (да и как нам оценить это точно!), зато она будет максимально близка к той гипотетической точке, где сближаются разные внутренние книги.

В другом романе Нацумэ Сосэки — «Трава у изголовья» (КП ++) — рассказывается о художнике, который удалился в горы, чтобы сосредоточиться на работе. В какой-то момент в комнату, где он работает, заходит дочь хозяйки дома и, видя его с книгой, спрашивает, что он читает. Художник отвечает, что он не знает, потому что он всегда открывает книгу наугад и читает страницу, которая попадается ему на глаза, а про остальное ему ничего не известно. К удивлению девушки, художник утверждает, что ему больше нравится такая манера чтения: «Я открываю книгу наугад, словно вытягиваю жребий, и читаю страницу, которая попадается мне на глаза, — вот так читать мне интересно».