Литагент «Эксмо» - Былины

Бился с князем о велик заклад,
А не о сте рублях, не о тысячу —
Бился с ним о сте тысячей,
Захвастался на триста жеребцов,
А на три жеребца похваленые:
Сив жеребец, да кологрив жеребец,
И третей жеребец полонян Воронко;
Бегати-скакать на добрых на конях,
Из Киева скакать до Чернигова
Промежу обедни-заутрени,
Ускоки давать кониные,
Что выметывать раздолья широкие».
Провещится ему добрый конь,
Бурочко-косматочко, троелеточко,
Человеческим русским языком:
«Гой еси, хозяин ласковый мой!
Ни о чем ты, Иван, не печалуйся;
Сива жеребца того не боюсь,
Кологрива жеребца того не блюдусь.
В задор войду – у Воронка уйду.
Только меня води по три зори,
Медвяною сытою пои
И сорочинским пшеном корми.
И пройдут те дни срочные,
И <���пройдут> те часы урочные,
Придет от князя грозен посол
По тебя-то, Ивана Гостиного,
Чтобы бегати-скакати на добрых на конях;
Не седлай ты меня, Иван, добра коня,
Только берись за шелков поводок,
Поведешь по двору княженецкому,
Вздень на себя шубу соболиную, —
Да котора шуба в три тысячи,
Пуговки в пять тысячей;
Поведешь по двору княженецкому,
А стану-де я, Бурка, передо́м ходить,
Копытами за шубу посапывати
И по черному соболю выхватывати,
На все стороны побрасывати;
Князи, бояра подивуются,

И ты будешь жив – шубу на́живешь,
А не будешь жив – будто нашивал».
По-сказанному и по-писаному:
От великого князя посол пришел,
А зовет-то Ивана на княженецкий двор.
Скоро-де Иван наряжается,
И вздевал на себя шубу соболиную,
Которой шубе цена три тысячи,
А пуговки вальящатые в пять тысячей;
И повел он коня за шелко́в поводок.
Он будет-де, Иван, середи двора княженецкого,
Стал его Бурко́ передом ходить,
И копытами он за шубу посапывати,
И по черному соболю выхватывати,
Он на все стороны побрасывати;
Князи и бояра дивуются,
Купецкие люди засмотрелися.
Зрявкает Бурко по-туриному,
Он шип пустил по-змеиному,
Триста жеребцов испужалися,
С княженецкого двора разбежалися.
Сив жеребец две ноги изломил,
Кологрив жеребец тот и голову сломил,
Полонян Воронко в Золоту Орду бежит,
Он, хвост подняв, сам всхрапывает.
А князи-то и бояра испужалися,
Все тут люди купецкие,
Окарачь они по двору наполза́лися;
А Владимир-князь со княгинею печален стал,
По подполью наползалися;
Кричит сам в окошечко косящатое:
«Гой еси ты, Иван Гостиный сын!
Уведи ты уродья со двора долой;
Просты поруки крепкие,
Записи все изодранные!»
Втапоры владыка Черниговский
У великого князя на почестном пиру
Велел захватить три корабля на быстро́м Непру,
Велел похватить корабли
С теми товары заморскими, —
«А князи-де и бояра никуда от нас не уйдут».

Во стольном было городе во Киеве
У ласкова князя у Владимира
Как было пирование – почестный пир
На многие князи, на бо́яры,
На всех тех гостей званых-браныих,
Званых-браных гостей, приходящиих.
Все на пиру наедалися,
Все на честном напивалися,
Все на пиру порасхвастались:
Инный хвалится добрым конем,
Инный хвалится шелковым портом,
Инный хвалится селами со приселками,
Инный хвалится городами с пригородками,
Инный хвалится родной матушкой,
А безумный хвастает молодой женой.
Из тоя из земли Ляховицкия
Сидел молодой Ставер сын Годинович,
Он сидит за столом – да сам не хвастает.
Испроговорил Владимир стольнокиевский:
«Ай же ты, Ставер сын Годинович!
Ты что сидишь – сам да не хвастаешь?
Аль нет у тебя села со приселками,
Аль нет городов с пригородками,
Аль нет у тебя добрых комоней,
Аль не славна твоя родна матушка,
Аль не хороша твоя молода жена?»
Говорит Ставер сын Годинович:
«Хотя есть у меня села со приселками,
Хотя есть города с пригородками, —

Да то мне, молодцу, не похвальба;
Хотя есть у меня добрых комоней,
Добры комони стоят – всё не ездятся, —
Да то мне, молодцу, не похвальба;
Хоть славна моя родна матушка, —
Да и то мне, молодцу, не похвальба;
Хоть хороша моя молода жена, —
Так и то мне, молодцу, не похвальба:
Она всех князей, бояр да всех повыманит,
Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет».
Все на пиру призамолкнули,
Сами говорят таково слово:
«Ты солнышко Владимир стольнокиевский!
Засадим-ка Ставра в погреба глубокие:
Так пущай-ка Ставрова молода жена
Нас, князей, бояр, всех повыманит,
Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет,
А Ставра она из погреба повыручит!»
А был у Ставра тут свой человек.
Садился на Ставрова на добра коня,
Уезжал во землю Ляховицкую
Ко той Василисты Микуличной:
«Ах ты ей, Василиста дочь Микулична!
Сидишь ты – пьешь да прохлаждаешься,
Над собой невзгодушки не ведаешь:
Как твой Ставер да сын Годинович
Посажен в погреба глубокие;
Похвастал он тобой, молодой женой,
Что князей, бояр всех повыманит,
А солнышка Владимира с ума сведет».
Говорит Василиста дочь Микулична:
«Мне-ка деньгами выкупать Ставра – не выкупить,
Мне-ка силой выручать Ставра – не выручить,
Я могу ли, нет Ставра повыручить
Своею догадочкою женскою!»
Скорешенько бежала она к фельдшерам,
Подрубила волоса по-молодецки-де,
Накрутилася Васильем Микуличем,
Брала дружинушки хоробрыя,
Сорок молодцов удалых стрельцов,
Сорок молодцов удалых борцов,
Поехала ко-о граду ко Киеву.
Не доедучи до-о града до Киева,
Пораздернула она хорош бел шатер,
Оставила дружину у бела шатра,
Сама поехала ко солнышку Владимиру.
Бьет челом, поклоняется:
«Здравствуй, солнышко Владимир стольнокиевский
С молодой княгиней со Опраксией!»
Говорил Владимир стольнокиевский:
«Ты откудашный, удалый добрый молодец,
Ты коей орды, ты коей земли,
Как тебя именем зовут,
Нарекают тебя по отечеству?»
Отвечал удалый добрый молодец:
«Что я есть из земли Ляховицкия,
Того короля сын Ляховицкого,
Молодой Василий Микулич-де;
Я приехал к вам о добром деле – о сватовстве
На твоей любимыя на дочери».
Говорил Владимир стольнокиевский:
«Я схожу – со дочерью подумаю».
Приходит он ко дочери возлюбленной:
«Ах ты ей же, дочь моя возлюбленна!
Приехал к нам посол из земли Ляховицкия,
Того короля сын Ляховицкого,
Молодой Василий Микулич-де,
Об добром деле – об сватовстве
На тебе, любимыя на дочери;
Что же мне с послом будет делати?»
Говорила дочь ему возлюбленна:
«Ты ей, государь родной батюшко!
Что у тебя теперь на разуме:
Выдаешь девчину сам за женщину!
Речь-поговоря – всё по-женскому;
Перески тоненьки – всё по-женскому;
Где жуковинья были – тут место знать;
Стегна жмет – всё добра бережет».
Говорил Владимир стольнокиевский:
«Я схожу посла да поотведаю».
Приходит к послу земли Ляховицкия,
Молоду Василью Микуличу: