Майя Тугушева - Под знаком четырёх

Сименон: Рассказы о Шерлоке Холмсе. Я прочел многие из них в молодости. С тех пор не приходилось. А других я не читал, не хотел, чтобы они на меня повлияли.

Бреслер: Вы никогда ничего не читали о другом бельгийце, Эркюле Пуаро?

Сименон: Нет.

Бреслер: Это интересно. Но Шерлок Холмс, которого вы знаете, был сыщиком с совершенно другим методом.

Сименон: Противоположным.

Бреслер: И кроме того, у него был доктор Уотсон. А у вашего Мегрэ доктора Уотсона нет.

Сименон: Нет. Да это и не обязательно. Я сам такой Уотсон.

И он во многом прав: Уотсон из него получился совсем не дойловский. Но вот с Шерлоком Холмсом, хотя тот «слишком неэмоционален», а также Огюстом Дюпеном у Мегрэ есть немало общего, и напрасно он категорически декларирует свою независимость от предшественников: «Я никогда не делаю умозаключений» («Подвалы отеля «Мажестик»») или даже: «Я никогда не думаю» («Трубка Мегрэ»).

Думает, «рациоцинирует». Этим преимущественно и занимается.

Но тут стоит опять обратиться к формуле детектива, которую когда-то вычислил Эдгар По:

1. Гвоздь повествования — раскрытие таинственных обстоятельств, при которых совершено преступление (необязательно убийство).

Сименон. Все так, но убийство, не обязательное у По и Дойла, у него (у Кристи — также) — непременное условие.

2. Разгадкой тайны занят блестящий детектив, сыщик-любитель, обладающий мощной рационалистической логикой. Герою «придан» друг-рассказчик. В противоположность гениальному сыщику рассказчик — человек обычный, чересчур здравомыслящий, даже не совсем понятливый. В то же время он достаточно образован, чтобы запечатлеть действия гениального сыщика, и активен, чтобы при случае принять участие в его приключениях.

Сименон. Разгадкой тайны занят блестящий полицейский сыщик. Он безусловно мыслит логически, от причины идет к следствию, по крохам собирает сведения, проясняющие личность и жертвы, и преступника; обстоятельства преступления. При этом он обладает «феноменальной интуицией и устрашающим умением вживаться в ближних своих». Но теми же качествами владеют Дюпен, Холмс и Пуаро. Правда, иногда Мегрэ догадывается о том, что произошло, а, как мы помним, Холмс утверждал, что стремление угадывать «гибельно для логического мышления». Мисс Марпл тоже, как известно, отвергала игру в угадайку. Но, сдается, Сименон просто несколько неточен в выражениях. Ведь «догадки» Мегрэ — тоже результат «великих подвигов наблюдения и сопоставления». Другое дело, всегда ли такое угадывание достаточно умело и логично обосновано автором, он же — рассказчик. Иная тут и сама роль рассказчика. Сименон — не восхищенный комментатор и участник приключений. Он — сторонний наблюдатель, его не видно и не слышно в повествовании (за исключением «Записок Мегрэ»).

3. Задача — тайна преступления, — как всякая задача, имеет условия решения. Они должны быть честно изложены читателю. Сыщик, приступая к раскрытию тайны, знает столько же, сколько и читатель, и как бы вызывает читателя на состязание.

Сименон . Условия решения вовсе не обязательно выкладывать читателю в полном объеме, и первым это заметил как раз Фейар: «Читатель должен располагать всеми данными. Ничего похожего у вас нет». У Сименона сыщик не равен читателю, который за его широкой спиной многого, так сказать, не видит. Иногда его попросту оставляют в неведении. Мегрэ несколько раз заметит, что при убитой Луизе Лабуан («Мегрэ и неизвестная») нашлась лишь одна серебряная туфелька, заинтригует читателя, заставит его размышлять об этом, но потом словно забудет о такой «мелочи» и никак не объяснит отсутствие второй туфли, а это уже нарушение правил честной игры с читателем.

4. Блестящий аналитик, сыщик-любитель, презирает полицию, считая всех полицейских простофилями, умеющими собрать вещественные доказательства, но сделать единственно верный вывод им не дано.

Сименон . В том и суть, что блестящим аналитиком, умеющим и собрать доказательства, и сделать верный вывод, является именно полицейский чиновник. И вот шеф полиции Гишар, знакомя Жоржа Сименона с Мегрэ («Записки Мегрэ»), говорит: «Наш друг Сим как раз собирается написать серию романов, где полиция выступает в надлежащем виде». Но был ли Сименон первым, кто к этому стремился? Ведь у истоков полицейского романа — видоковские «Мемуары», сочинения Поля Феваля, Понсона дю Террайля и Эмиля Габорио, и опять же Александр Дюма-отец внес свою лепту, описав впервые один из самых популярных методов полицейского добывания улик, — но обратимся снова к «Виконту де Бражелону»: