Умберто Эко - Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

Суть его доводов такова: в согласии с наибольшей прагматикой принцип интерпретантности утверждает, что наличие всякой более или менее неуловимой «эквивалентности» значения двух выражений может быть обеспечено только тождественностью следствий, которые эти выражения в себе содержат или подразумевают. Чтобы пояснить, что он хочет сказать, в том же контексте Пирс утверждает, что значение ( meaning) в своем первоначальном смысле – это «перевод знака в иную систему знаков».

Известно, что лексика Пирса изменчива и нередко импрессионистична, и нетрудно заметить, что в этом контексте, как и в других, он пользуется словом «перевод» фигурально: не как метафорой, но скорее как pars pro toto [182] *– в том смысле, что понимает перевод как синекдоху интерпретации [183] 1 . В этом контексте Пирс приводит возражения против некоторых логиков («those people», «тех людей») по вопросу о значении выражения immediate neighborhood («непосредственное соседство»), используемого при определении скорости той или иной частицы.

Нас интересует не суть этого спора, а то, что Пирс оспаривает утверждение о том, будто immediate neighborhood — это простое условное выражение, иначе не определимое. Оно интерпретируется (например, посредством изображения, в данном случае диаграммы, как сам Пирс и делает в этом параграфе), и только так можно узнать его «meaning». Он хочет объяснить, что значит «интерпретировать», и потому неявным образом развивает следующую аргументацию:

(1) Значение дано, когда одно выражение заменяется другим, из которого проистекают все логические следствия, проистекающие из первого.

(2) Если вы не понимаете, что я хочу сказать, подумайте, что происходит в таком процессе, где прилагаемые усилия очевидны для каждого, то есть о переводе (идеальном) фразы с одного языка на другой, при котором предполагается или требуется, чтобы из выражения на языке прибытия проистекали все логические последствия, проистекающие из выражения на языке оригинала.

(3) Перевод с одного языка на другой – наиболее очевидный пример того, как посредством другой системы знаков пытаются сказать то же самое.

(4) Эта способность и эти усилия по интерпретации свойственны не только переводу с одного языка на другой, но и всякой попытке объяснить значение того или иного выражения.

Хотя Пирс никогда не занимался переводом с одного языка на другой ex professo [184] *, его вполне хватило на то, чтобы подчеркнуть специфику этого явления в сравнении с другими, и притом разнообразными, способами интерпретации, – и тот факт, что он может проводить различия между ними, был показан Горлé (Gorl è e 1993, особенно р. 168). Но эта синекдоха Пирса привела в восторг Якобсона (Jakobson 1977: 1029), который с энтузиазмом утверждал: «Одна из самых удачных и блистательных идей, перенятых общей лингвистикой и семиотикой у американского мыслителя, – это определение значения как “перевода знака в другую систему знаков”(4.127). Скольких бесполезных дискуссий о ментализме и антиментализме можно было бы избежать, если бы к понятию сигнификата подходили в терминах перевода! Проблема перевода, с точки зрения Пирса, является основополагающей, и она может (и должна) использоваться систематически».

Якобсон просто говорил о том, что понятие интерпретации как перевода с одного знака на другой позволяет избежать бесконечных споров о том, где находится значение – в уме или в поведении. Он не утверждает, что интерпретация и перевод – это всегда одна и та же операция; он лишь говорит, что полезно подходить к понятию значения в терминах перевода (я бы пояснил: как если бы это был перевод). Излагая эту позицию Якобсона (Есо 1978: 24), я писал: «Якобсон показывает, что интерпретировать некий семиотический элемент – значит “переводить” его в некий другой элемент (который, впрочем, может быть дискурсом во всей его полноте) и что благодаря такому переводу элемент, подлежащий интерпретации, творчески обогащается». Как видите, я поставил слово «переводить» в кавычки, чтобы указать, что речь идет о фигуральном выражении. Мое прочтение может быть спорным, но я хотел бы напомнить, что, прежде чем публиковать свой очерк, я показал его Якобсону, и тот обсудил многие его пункты, причем вовсе не с целью внушить мне выводы, отличные от тех, к которым я пришел (это было не в его стиле), но для того, чтобы уточнить, разъяснить до самой последней мелочи, подсказать отсылки к другим его трудам, подверждающие мое прочтение. Никаких возражений против моего закавычивания сделано не было. Если бы Якобсон счел, что оно сбивает с толку (поскольку я цитирую его почти verbatim [185] * ), он вежливо указал бы мне, что собирался использовать глагол to translate («переводить») в техническом смысле.