Николай Кожевников - Мемуары гидростроителя

В памяти у меня об этих годах остался другой эпизод. В Данкове невозможно было купить зерно или муку за советские деньги, которые в результате инфляции превратились в «фантики» для конфет. Папа собрал все деньги и поехал на Украину, где на черном рынке еще можно было купить муку. При возвращении на крыше вагона (билеты невозможно было приобрести), его ограбили и избили, отняв купленный им пуд муки. Но наша семья все же выжила.

Папа работал в Райисполкоме и получал небольшую зарплату, которой в обычные годы едва хватало на пропитание. Хуже было крестьянам, которые не получали ни зарплаты, ни карточек. Никаких промтоваров в магазинах Данкова не было, в том числе текстиля. Мама шила и перешивала, перелицовывала (этот термин вошел в практику с 20-х годов) платья и пальто из старой одежды. Велосипед был недоступной роскошью, также как и патефон.

С той поры мама, как и наши соседи, стали обзаводиться домашней живностью — курами, выращивали свиней, коз, а впоследствии коров.

В Данкове образовали в начале 30-х годов машинотракторную станцию (МТС) с колесными тракторами «Фордзон-Путиловец», комбайнами «Коммунар», и училище механизаторов-трактористов и шоферов. Постепенно начался переход сельского хозяйства с лошади на трактор. Лошадь при царе была в гербе Данкова. Сегодня лошадь можно найти только в полку конной милиции Москвы.

Сталин, вероятно, был прав, проводя ускоренную индустриализацию, строив военный комплекс и модернизацию промышленности за счет средств «выкачиваемых» из деревни и сельского хозяйства. Страна была во враждебном капиталистическом окружении. Война была неизбежна, и Сталин создавал новую механизированную армию. Иначе мы не могли бы выиграть войну 1941—45 гг.

Но плата за эту победу была слишком высока.

Сегодня перестроенная капиталистическая Россия стоит снова перед вечной проблемой нехватки средств для поднятия жизненного уровня и модернизации промышленности и с/х. Но жертвовать своей жизнью ради светлого будущего уже никто не хочет. Исторически «наелись» досыта.

5 декабря 1936 г. была принята Сталинская Конституция, а в 1937 г. были проведены первые выборы в Верховный Совет СССР. День 5 декабря был объявлен всенародным праздником и выходным днем. Выборы были обставлены мощной агитацией и красочным оформлением с плакатами «Все на Выборы!». По нашему Рязанскому округу был один кандидат, как и полагалось по Конституции, начальник НКВД Рязанской обл. Вершинин С. Я.

Я, конечно, не понимал, что происходит, но выборы в Данкове происходили торжественно, с оркестром, буфетом. Явка была 100%, все боялись репрессий. Сталин впоследствии сказал: «Неважно как голосуют, важно как считают». Голосование считалось высоким принципом демократии. Голосование за блок коммунистов и беспартийных было действительно почти 100% из-за боязни репрессий.

Впоследствии, будучи секретарем парторганизации треста «Гидромеханизация» в Москве, я принимал непосредственное участие в подготовке выборов и обеспечении 100% явки населения на выборы. Могу подтвердить, что даже в 80-х годах выборы были аналогичны принципам 1937 г., почти при действительной явки на выборы около 99%. Но даже в конце 80-х годов райкомах партии составлялись списки не явившихся на выборы для принятия мер.

Что же можно сказать о выборах 1937г.? На выборы занимались очереди с 7—00 часов утра, а страх перед репрессиями обеспечивал 100% явку, и 100% отдачу голосов за единственного кандидата, назначенного вышестоящими партийными органами. Как выборы, так и работа Верховного Совета СССР, была не более чем профанацией демократии. На высшем уровне управление страной осуществлялось И. В. Сталиным при его жизни, а после его смерти Генсеком КПСС.

Если И. В. Сталин был действительно уникальным человеком, и зачастую его репрессии определялись безвыходностью обстоятельств, то его «сменщики», в основном продолжавшие его политику, не обладали большим умом и не блистали талантами и работоспособностью. Но как говорил наш малограмотный парторг — старый коммунист: «Что такое линия партии — это линия, по которой она идёть». Вот мы и дошли по этому пути до уровня бедной и разворованной страны, но с атомным и ракетным вооружением. Как выразился Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

С 1935 г. я ходил в детский сад, расположенный на ул. Урицкого, напротив нашей квартиры. Я иногда во время гуляния в большом саду детского сада даже забегал домой. В детском саду было несколько возрастных групп, включая дошкольную группу. Всего в саду было около 50 детей, в основном из города, и пригорода. Детский сад финансировало государство, для родителей пребывание детей в саду было бесплатным. К поступлению в 1-й класс (читать и писать) детей не готовили, обучение грамоте возлагалось на школу. Я освоил чтение довольно легко с 5-ти лет с помощью папы и мамы, а с 6 лет уже ходил в детскую библиотеку. О детском саде у меня сохранились хорошие воспоминания. Я помню до сих пор свою воспитательницу Сальникову, которая внимательно и с добротой относилась к детям.