Елена Данько - Китайский секрет

Сквозь маленькие, тоненькие трубки вытягивают тончайшие проволочки-волоски для электрических ламп.

Эти трубки по тонкости не уступают цветочным тычинкам мастера Иванова. Они даже перещеголяли эти тычинки, потому что в каждой из них — два сквозных отверстия для проволочек. Отверстия еле видны глазом, их диаметр — 0,1 миллиметра.

Есть у фарфора еще одно ценное свойство — чистота. Вспомните феодалов, которые предпочитали есть на фарфоровых блюдах, чтобы не положить в рот какой-нибудь гадости вместе с пищей, поданной на темной металлической посуде.

Это свойство не забыто и сейчас. Мы тоже хотим есть на чистой фарфоровой посуде, в наших лабораториях чистота — первое условие работы. Нам хочется и самих себя держать в чистоте.

А вот зубы портятся. Гнилой зуб загрязняет весь рот. Его нужно вырвать. А без зубов трудно жевать.

Фарфор и тут приходит на помощь. Фарфоровые зубы чище и крепче, чем металлические, а по виду они ничем не отличаются от настоящих зубов.

Можно делать зубы всех оттенков — желтоватые, синеватые и молочно-белые. Они похожи на ракушки «яо», которые Марко Поло привез из Китая. Для них делают особую массу, их обжигают в особых электрических печках.

Прежде фарфоровые зубы привозились из-за границы. Состав зубной массы на Западе держали в тайне. Но советские керамисты открыли этот секрет.

Так хорошо работал зубной цех Ломоносовского завода, что из него сделали особую зубную фабрику, которая теперь работает самостоятельно. Эта фабрика — родное детище Ломоносовского завода.

Вот как работает Ломоносовский завод, бывшая «фарфоровская богадельня». Он участвует во всей жизни страны. Ни одна отрасль промышленности не обходится без фарфора.

На дворе завода, там, где в годы гражданской войны над кучами обледенелых дров торчал забытый чугунный бюст Елизаветы, — теперь стоит новый трехэтажный корпус. Его высокие стены прорезаны огромными четырехугольниками окон. Старые корпуса завода как будто принизились и покривились от соседства в с новым, стройным зданием.

В новом здании — светло, просторно, тепло. Здесь приготовляют особенно тонкую массу для тоненьких фарфоровых трубочек.

В художественной лаборатории работают художники. Скульпторы лепят новые модели фигурок, живописцы делают новые рисунки для росписи ваз и сервизов. Они придумывают новые формы посуды, удобной, чистой и дешевой — для общественных столовых. Они изобретают новые способы украшения фарфора красками, золотом и лепкой.

Когда изобретение проверено в лаборатории, его передают на производство. Но и в цехах работники лабораторий не спуская глаз следят за выработкой изделий.

Все должно быть проверено, сосчитано, проконтролировано в новом, социалистическом производстве.

Старой, расхлябанной работе «на-глазок», да «на-авось», да «спустя рукава» пришел конец.

Китайский секрет перестал быть секретом.

Кусочки драгоценного «яо» работают нам на пользу. В каждом выключателе, который вы рассеянно поворачиваете, зажигая свет в своей комнате, есть фарфоровая пластинка. Наливая чай в звонкую чашку и глядя на борозды, которые проводит трактор по колхозному полю, и прислушиваясь к гудению телеграфных столбов, обвешанных изоляторами, как стебель колокольчика цветами, вспоминайте о том долгом пути, который прошел фарфор, прежде чем стать нашим помощником в строительстве нашей страны.

Многие читатели спрашивают: что в этой книге правда, а что выдумано автором?

Жили ли на самом деле Бётгер и д’Антреколль? Существовал ли город Кин-те-чен и почему его нет на географической карте?

Если Виноградов жил на самом деле, то почему фарфоровый завод зовется Ломоносовским, а не Виноградовским?

Откуда автор узнал все, о чем говорится в книге?

Один мальчик написал мне: «Если книга будет опять печататься, пусть автор расскажет в предисловии, как он ее писал и что было для этого ему нужно».

Все, о чем рассказано в этой книге, было на самом деле. О жизни китайцев в XVIII веке я узнала из трудов английских и французских ученых. Я читала письма д’Антреколля к отцу Орри, в которых он описал Кин-те-чен и фарфоровые фабрики. Но хитрый монах не рассказал своему начальнику, как ему удалось выведать подробности о выделке фарфора, проникнуть к печам и подсмотреть обжиг. Мне пришлось рассказывать за него.