Но был и успех – потопление "Ре д'Италия" таранным ударом "Фердинанда Макса". Итальянский броненосец был уже поражён в корму, его руль был снесён, и корабль беспомощно раскачивался на волнах по курсу флагманского корабля Тегетгофа, когда тот на скорости 11,5 уз вынырнул из дыма и врезался в него. Пробив своим тараном и железо, и дерево, и не получив повреждений при сотрясении от удара, "Фердинанд Макс" дал задний ход, поскольку "Ре д'Италия" уже начал валиться с правого борта на левый, и благополучно расцепился с обреченным кораблём, который пошёл ко дну. После двух безуспешных касательных таранных ударов по "Палестро" и по тому же "Ре д'Италия", эта повторная успешная атака с таким драматическим результатом оказалась эпохальным событием – свыше 30 лет после этого таран считался оружием атаки!
Итальянский адмирал Персано, находящийся на броненосном таране "Аффондаторе", дважды имел возможность протаранить деревянный двухдечный корабль "Кайзер", но каждый раз в критический момент нервы изменяли ему. Имеются свидетельства и о ещё нескольких попытках тарана, однако каждый раз кораблю-цели удавалось увернуться. Так что, хотя репутация тарана и базируется на сражении при Лиссе, эффект единственного удачного удара оказался во всех отношениях слишком уж преувеличенным по сравнению с многими другими неудачными попытками таранных атак, которые отнесли на счёт неразберихи из-за орудийного дыма австрийских кораблей. В действительности сэр Джордж Сарто-риус (его приверженность к тарану привела к постройке "Полифемуса" несколькими годами позже) вообще высказывался за безоружные корабли-тараны, чтобы заведомо лишить их командиров соблазна открыть артиллерийский огонь, который мог отвлечь их внимание от таранной атаки.
Рид также попал в число сторонников этого нового оружия и изложил свои взгляды в книге "Наши броненосные корабли" (1869 г.), когда быстрый рост калибра тяжёлых орудий поколебал ценность железной брони:
"В то время, когда производители орудий, а с ними и другие, позволяют себе самоуверенно полагать, что применение брони напрасно, и что орудие – это всё, я обязан придерживаться совершенно противоположной позиции, и я утверждаю с уверенностью, что как "Геркулес" является в настоящее время неуязвимым по ватерлинии от огня любых из существующих на каком-либо корабле орудий, так и будущие корабли также будут неуязвимы от будущих орудий; и по моему убеждению, ещё до того, как броня будет вытеснена в качестве защиты от артиллерийского огня, сами орудия, как средство атаки, будут вытеснены, а сам корабль, как паровой снаряд, обладающий силой самого мощного удара, соединённой с его способностью бить в любом направлении, станет самым грозным оружием атаки, какое только может создать человеческий разум". Кептэн Коломб, один из тогдашних наиболее глубоких исследователей состояния военно-морского дела, в 1867 г. писал в своей работе "Уроки Лиссы":
"Мощь нового оружия доказана окончательно, и невозможно сомневаться в его практической ценности. Подъём оценки тарана за рубежом является одним из самых замечательных событий нашего века. Начиная от первых высказываний нашего доблестного адмирала флота, сэра Джорджа Сарториуса, тараном увлекались без его изучения все флоты, за исключением, насколько я знаю, России. Когда я здесь же в 1865 году читал свой труд по современной военно-морской тактике, и признал свою полную приверженность взглядам сэра Джорджа Сарториуса, мнение английских морских специалистов оставалось скептическим. Адмирал Бутаков хорошо написал о морской тактике, но нигде не выразил убеждения, что таран станет основой тактики в будущем, хотя как проницательный и беспристрастный исследователь, он не смог не упомянуть о его растущей важности. Во Франции система тактики полностью основывалась на положении о непревзойденном превосходстве орудия, и имелся лишь слабый проблеск идеи о том, что прежняя линия баталии близка к тому, чтобы утратить своё значение.
Как же всё теперь изменилось! Адмирал Бутаков разработал вопросы таранной тактики в той степени, в которой мы и не пытались, и Россия основывает свою будущую тактику флота на том принципе, что таран является единственным стоящим орудием борьбы на море. Франция отодвинула свою прежнюю тактическую доктрину на задний план, твёрдо уверовав, что тарана, и только тарана следует бояться теперь и впредь". После манёвров с флотом Канала в 1868 г. адмирал Уорден высказал более консервативное мнение, основываясь более на промахах при Лиссе, нежели на успешных таранных атаках:
Читать дальше