З. Перля - ЛИНЕЙНЫЙ КОРАБЛЬ

После Петра I, в течение всего XVIII столетия, устройство кораблей и их вооружение почти не изменялись. В Чесменском бою разгромила турок русская эскадра в составе тех же линейных кораблей, фрегатов и легких сил.

Меткость и скорострельность орудий корабельной артиллерии были и в то время очень низкими. Дистанция в 70-150 метров считалась очень большой. При стрельбе на такую дистанцию из десяти ядер только одно попадало в цель. Для успешной стрельбы противникам приходилось сближаться на 30-50 метров. А такое сближение требовало смелого, искусного маневрирования и не всегда удавалось.

Плохая меткость и малая скорострельность орудий заставили морских артиллеристов задуматься: а нельзя ли добиться того, чтобы даже одно попадание могло причинить противнику решающее повреждение, выводило бы из строя или уничтожало бы неприятельский корабль? Эту задачу первыми решили русские морские артиллеристы.

В 1757 году на вооружение русской армии была принята новая пушка – гаубица «единорог», изобретенная талантливым артиллеристом Мартыновым. Возглавлявший в то время русскую артиллерию Шувалов докладывал императрице Елизавете Петровне об этой пушке: «…Не меньше от сего «единорога» и при флоте ожидать можно, ибо бомбардирует с 5 верст, действуя бомбами и брандскугелями».

До этого времени морские пушки стреляли сплошными ядрами (без взрывчатой начинки). Эти снаряды, если попадали в цель, причиняли ей только местные, не решающие повреждения. Бывало, что и десятки попаданий не топили, не уничтожали корабля. Но было ясно, что снаряд с взрывчатой начинкой – бомба «единорога», попавшая в корабль противника, не только разрушит его взрывом, но и вызовет пожар.- с одного выстрела корабль может быть уничтожен. И уже в 1761 году русские корабли вооружались «единорогами», а вскоре и другие морские державы позаимствовали у нас это орудие. В Чесменском бою именно «единороги» и зажигали турецкие корабли. А через несколько десятков лет русская идея стрельбы на море бомбами породила новое оружие морского боя – бомбовую пушку. Это новое оружие и послужило причиной очень важных изменений в устройстве боевых кораблей.

Орудийная палуба корабля XVIII столетия

Кончался четвертый год русско-турецкой войны 1787-1791 годов.

Палящий зной августовского солнца прогнал жителей Константинополя с узких и кривых улочек в тенистые закрытые дворы.

От моря к дворцу султана движется странная процессия. Люди в одеждах турецких военных моряков окружают и несут носилки с задернутыми занавесями. Они хранят угрюмое молчание и не отвечают на обидные прозвища, на крики гнева, раздающиеся из толпы бегущих за носилками людей. Саид-Али, Гуссейн-паша – эти два имени перемежаются в гневных и презрительных возгласах жителей Константинополя. И еще третье имя часто выкликают в толпе – Ушак-паша. Это имя произносится со страхом и робостью.

На мягких подушках носилок лежит раненый, подавленный позором поражения турецкий адмирал Саид-Али, «гроза морей» «лев полумесяца», «защитник корана», носитель еще многих других грозных и почетных прозвищ, заслуженных им в многочисленных победных боях на Средиземном море. Несколько месяцев назад султан Селим призвал его, командира алжирской эскадры, на помощь Гуссейн-паше в Черное море, чтобы остановить страшного Ушак-пашу – так прозвали турки знаменитого русского адмирала Федора Федоровича Ушакова. С меньшими, чем у турок, силами неутомимо рыскал непобедимый Ушак-паша по просторам Черного моря, искал турецкий флот и, завидев противника, обрушивался на него.

Корабли в строю кильватера

При Керчи и Гаджибее Ушакову дважды удалось заставить турок принять бой. В сражении при Керчи у турок было 54 корабля против 33 русских; при Гаджибее – 45 кораблей против 37 русских. И все же оба раза турецкий флот был разгромлен и бежал.

Страх обуял султана Селима. И когда Саид-Али во главе своей эскадры от далеких алжирских берегов пришел в Константинополь, когда его корабли, разукрашенные флагами, стройные и сильные, уже готовились покинуть спокойные воды Босфора, чтобы, подобно буре, налететь на русские берега, он, Саид-Али, торжественно обещал своему повелителю вернуться с победой и с Ушак-пашой, закованным в кандалы пленника.