Борис Носик - Прогулки по Парижу. Правый берег

Неподалеку, в тех же Новых Афинах, на рю Тэтбу жили еще несколько писателей и художников и жила звезда французского романтизма Аврора Дюпен, она же мадемуазель Жорж Санд, вместе с романтическим Фредериком Шопеном. Об этом мы, впрочем, уже вспоминали, гуляя по шопеновскому Парижу…

Монмартрский холм и светлый купол базилики Сакре-Кёр царят над Парижем и видны издалека. Взойти же на холм можно и от квартала Гут д'Ор, и от метро «Анвер», и еще из разных мест. Я предлагаю начать подъем от площади Бланш, где впустую машет крыльями красная мельница французского канкана («Мулен-Руж»), в которой Тулуз-Лотрек усердно рисовал некогда знаменитую Обжору-Гулю и прочих полураздетых девиц, – по улице Лепик. Молва включала некогда «Мулен-Руж» в знаменитый «великокняжеский» парижский маршрут. У приехавшего в Париж художника Александра Бенуа было подозрение, что и самое существование «великокняжеской» прогулки по злачным местам придумали русские левые эмигранты, чтобы насолить российской правящей династии. Художник отправился сам по всем этим прославленным местам и не увидел ни в «Мулен-Руж», ни на Балу Булье ни разгула, ни распутства, одни только пошлость, вульгарную мерзость и скуку. Так оно и было, конечно. С другой стороны, что мог доказать этот эксперимент изысканного эстета Бенуа? Ровным счетом ничего. Захотел же воспитанник Жуковского Александр II, прежде чем встретиться в Париже с любимой женщиной, поужинать тет-а-тет с хваленой певицей м-ль Шнайдер, которую злые языки прозвали «пассажем Принцев»…

Улица Лепик называлась когда-то Императорской, но была потом за что-то понижена в чине и получила имя генерала, оборонявшего холм против русских в 1814-м (и, как известно, в этом не преуспевшего). Как и многие окрестные улицы, эта тоже круто карабкается вверх по Монмартрскому холму, иногда мостовая даже уступает место лестнице, этажи высоких домов, оказавшись на разных уровнях холма, обретают собственные выходы и мостики – все очень романтично. На улице немало красивых домов двухсотлетнего возраста, по ее тротуарам ходило до нас множество счастливых пар и менее счастливых одиночек, иные из которых топили свое горе в вине (вроде Амедео Модильяни и его вечно пьяного друга Мориса Утрилло). В доме № 12, приехав сюда из Рима, жил с 1874 года с семьей художник Илья Репин, который почти три года снимал ателье здесь же за углом, на улице Верон (в доме № 31 ). Он писал в то время большое полотно на былинную тему – о богатом новгородском «госте» Садко. На его картине морской царь предлагает молодому Садко на выбор невест «всех эпох и национальностей: гречанок, итальянок…» (так рассказывал сам Репин в одном из писем). Но умница Садко выбирает, конечно, русскую девушку (как я его понимаю!).

Весной 1874 года Павел Третьяков заказал Репину портрет Ивана Сергеевича Тургенева. В одном из апрельских писем Репин рассказывает, что он писал портрет с утра до полудня, но стареющему Тургеневу собственная голова не понравилась (кто ж в этом возрасте нравится самому себе?). Тургенев сказал, что у него на портрете «вид старого развратника, да и улыбка какая-то наглая». «А между тем неплохо было написано», – растерянно отмечает Репин. Третьякову, впрочем, портрет тоже не понравился. В конце концов портрет купил Мамонтов, и нынче он в Третьяковской галерее. Осенью того же года ателье Репина посетил великий князь-наследник, будущий император Александр III. Он позднее и купил картину «Садко», но до этого Репин с ней еще немало намучился и ее люто возненавидел. Репин получил за эту картину звание академика (сейчас она в Русском музее в Питере). Летом 1876 года Репин смог наконец покинуть Монмартр… А в доме № 54 по рю Лепик жил бедняга Винсент Ван Гог со своим преданным братом Тео. Легко ли быть художником?..

У дома № 75 можно увидеть настоящую мельницу. Их было три десятка на Монмартре, осталось только две (вторая – на углу рю Лепик и улицы Жирадон), но эта – самая знаменитая (внутри у нее целы все мельничные механизмы), прославленная бесценными полотнами, вошедшая в легенду Лепешечная мельница, «Мулен-де-ла-Галетт» (Moulin de la Galette). Она была построена в 1622 году, а с начала XIX века принадлежала семье Дебре. В 1814 году молодые мельники четыре брата Дебре отчаянно защищали свою мельницу, а может, весь Монмартр и, по их понятиям, всю Францию, во всяком случае – своего бравого императора. Хотя это произошло сравнительно недавно, существует несколько туманных версий происходившего. По одной из них, все четыре брата пали в бою с пруссаками. По второй, более романтической, погибло три брата, а четвертый, Пьер-Шарль, чтобы отомстить захватчикам (по моей версии, освободителям), стал, уже после объявления перемирия, стрелять по русской колонне. Казаки убили его и, разрезав на четыре части, прибили к крыльям мельницы. Ночью супруга отцепила его и захоронила в могиле его братьев на маленьком погосте у церкви Сен-Пьер- де-Монмартр. Историки утверждают, что на самом деле этот Пьер- Шарль Дебре был убит у себя дома мародерами (слово французское, хотя профессия международная). Что до его жены, то она умерла еще раньше. Сообщая эти факты, Реймон Понфийи, автор замечательного «Русского путеводителя по Франции», высказывает предположение, что рождение легенды о четвертом брате Дебре свидетельствует о том, что казаки сумели нагнать страху на французов. Однако доподлинно известно и то, что французские дамы бесстрашно бросались в объятия этих варваров (иногда даже бесплатно). Из немногих казацких добродетелей (или пороков) парижане отметили в первую очередь решительность и торопливость. Не слишком надежная «историческая» надпись на здании бывшего кабака в доме № 6 на монмартрской площади Тертр гласит: «30 марта 1814 года казаки пустили здесь в оборот свою прославленную присказку «бистро», и тогда на холме появился достойный прародитель наших бистро».