Яков Белицкий: Богословское-На-Могильцах

А стоял ли усадебный дом? И если да, то до какой поры?

В документах он нигде не значится. Но старожилы уверяют, что до 1919-го или до 1920-го — стоял. Такой же, как отмечен он в «Топографическом описании…» подполковника Аршеневского: деревянный, одноэтажный, снаружи оштукатуренный. Увы, память людская несовершенна. Это был не господский дом, от которого к тому времени следов не осталось, а здание, как свидетельствуют документы, ремесленного училища, построенное Аигиными в могильцевском парке. Еще говорят (и это правда), что в первые годы после революции размещался в нем госпиталь для раненых красноармейцев и выздоравливающие сражались на лужайке перед домом в диковинную игру, оставленную прежними хозяевами. Для игры этой необходимы были деревянные молотки, шары и низенькие воротца…

Теперь уж вряд ли мы когда-нибудь узнаем, для чьей детворы — Аигиных или Армандов — разбита была площадка для столь модного в начале века крокета.

Еще запомнилось старикам, как церковь закрывали. Двое мужиков (кто говорит — местные, кто — приезжие) трудились в ней несколько дней не покладая рук. Один в специальную лохань смывал позолоту с иконостаса, другой обработанные кислотой иконы аккуратно разрубал на равные дольки и бросал в железную печку.

Слушал я стариков и вспоминал, что, когда велел Аигин выкинуть из софринской церкви древний иконостас, чтобы заменить сделанным на его пожертвования, нашлись люди, сохранившие образа древнего письма, и, сохраненные, они дожили до наших дней и теперь радуют нас, будучи помещенными в различные музеи. А в Могильцах таких людей не нашлось…

— Что же так? — спрашиваю у стариков.

— Мы-то, ребятня, радовались, возле печки скакали…

— А отцы с матерями?

А родители наши… Старики впервые через шесть десятков лет задумываются по этому поводу и удивляются: «А вправду, они-то где были?» И вспоминают, все также удивляясь: «По избам сидели, затаились, никого, считай, у церкви не было».

К тем временам Могильцы были уже лишены звания волостной столицы, разоренное многочисленными директивами и указаниями, село было даже не в силах проложить сносную дорогу к Ярославскому большаку. Восьмидесятилетний Петр Иванович Большунов вспоминает, что когда его мать вздумала на лето сдать избу дачникам, то, попавши со своим скарбом при переезде в дождь, они так и не добрались до Могильцев и, махнув рукой на задаток, устроились в какой-то другой деревне…

Медленно и трудно вставал на ноги колхоз.

На страницах районной газеты тех лет «За большевистские темпы» довольно часто встречаются и название деревни, и имя колхоза. Колхоз не был знаменитым. Его бедные земли и небольшое число работников не давали ему возможности встать вровень с лучшими хозяйствами района, расположенными в больших селах — Рахманове, Звягине, в соседних Талицах. В районных сводках Могильцы традиционно занимали серединные строчки. Но в газете их тем не менее хвалили часто: за старательность, заботливый уход за конями…

То, чего не сохранили документы, — помнят люди.

Зинаида Григорьевна Полынкова после долгих лет учительствования в местной школе была председателем сельсовета в Талицах.

Она вспоминает, что славились Могильцы разными промыслами. Жгли уголь в ямах (он пользовался большим спросом у московских портных — считалось, что дает ровный жар утюгам), вязали метлы, плели из прутьев гнезда для кур-несушек. Был здесь одно время и небольшой кустарный заводик, где выдували аптечную посуду — нещедрая на урожай местная земля оказалась богатой на пригодный для этого песок.

Приводит Полынова одну любопытную подробность. Все собирались жители Могильцев дать своему селу другое название. Однажды на общем сходе порешили: «Красный Октябрь»!

У некоторых в метриках так и по сию пору записано, но из губернских инстанций утверждения на решение схода не поступило, и постепенно вернулись к старому названию.

— Небогато жили, но интересно! — говорит Зинаида Григорьевна. — Клуб был в сарае, нынешней молодежи показать бы этот клуб — не поверят! А мы-то как в пего торопились! И спектакли в нем устраивали, и разные игры, а когда лекторы к нам приезжали — даже из других деревень в этот клуб люди приходили.

А еще приходили к ее брату — Василию Шишкову: как вспоминает дочь Василия Григорьевича Надежда Васильевна, к нему часто наведывались посоветоваться по сложным житейским делам, просили помочь написать заявление или жалобу.