Яков Белицкий: Богословское-На-Могильцах

Итак, потерял голову от страха. Но многие исследователи выдвигают — правда, весьма осторожно — несколько иную версию. «Потаенная лестница к Гагариным была, однако, хорошо известна Палену (руководителю заговора. — Авт.), и он, надо думать, предусмотрел этот случай (Эйделъман Н. Л. Грань веков. М.: Мысль, 1986). Более определенно высказывается Владислав Ходасевич в своем плане книги о Павле I: «Потайный ход к Гагариной. (Не был ли испорчен? Что значит не успел?)».

Заговорщики не могли не предусмотреть этот путь бегства императора. Но если так, то кто заранее перекрыл его и успел ли понять Павел, что попал в ловушку? Чета Гагариных догадывалась о заговоре (Д. С. Мережковский в своей драме «Павел I» прямо пишет, что Анна предупреждала своего покровителя о готовящемся покушении * * На пьесу «Павел I» в 1912 г. был наложен арест. В судебном заседании товарищ прокурора петербургской судебной палаты, обвинив автора «в дерзостном неуважении к Верховной власти», счел своим долгом отметить, что в сочинении тем не менее присутствует «прежде всего верность исторической правды». * Следует учесть, что здесь даны сведения только по главной усадьбе. Гагарины владели также многими окрестными деревнями и селами, так что имущество их было весьма значительно. ). Вполне возможно, что опытные царедворцы ловко сыграли на чувствах униженного супруга и двери в комнаты княгини были заперты не без его участия.

Нерешительность Павла, который, зная (или, по крайней мере, догадываясь) о готовящемся покушении, не предпринимал никаких шагов к спасению, возможно, была предопределена роковым предсказанием монаха Авеля. В наше время, когда многие удивительные факты ясновидения и сбывшихся пророчеств стали привлекать всеобщее внимание, этот монах заслуживает, как мне кажется, хотя бы короткого упоминания. Не случайно же он удостоился в свое время попасть на страницы знаменитого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона!

Из 84 лет своей жизни более 20 Авель провел в заключении. Он послал в Петербург предсказание о времени скоропостижной кончины императрицы Екатерины II. Как только это послание дошло до столицы, Авель был заключен в крепость. После смерти императрицы об этом предсказании вспомнили и ясновидца представили новому монарху. Павел предложил Авелю на выбор любой монастырь, а заодно поинтересовался и своим будущим. Монах лукавить не стал: назвал государю число лет царствования и тяжкое пресечение жизни. После чего вновь отправился в каземат…

По воцарении нового императора Авель был вновь выпущен и начал свои странствия по Руси. Известно, что он счел необходимым предупредить власти о близком нашествии врага, сдаче и пожаре Москвы.

Потом след его затерялся, и это очень обеспокоило Александра I и его окружение. В ту пору неисчислимое число монахов, беглых крестьян и просто бродяг скиталось из конца в конец империи, но розыском Авеля самолично занимались высшие чиновники, и когда он был отыскан, царь «соизволил объявить ему, Авелю, чтоб избрал непременно монастырь, и если настоятель согласится на принятие его, то и водворился бы в том монастыре» (Русская старина. 1875. Т. 12. Кн. 4). Монастырь в итоге определили в Дмитровском уезде — Пешношский. В архивных бумагах, касающихся Богословского, я неоднократно находил упоминания этого монастыря: несмотря на близость Троице-Сергиевой лавры, монастырь пользовался у окрестных крестьян большим уважением, и многие совершали туда паломничества по обету.

Но Авель, безропотно отправлявшийся до того в казематы Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей, а также в темницы Соловков и иных отдаленных монастырей, на этот раз заупрямился и на дмитровской земле жить не захотел. Он вновь пустился в бега, а когда был пойман, то согласился провести остаток дней в суздальском Спасо-Евфимиевском монастыре.

Итак, предсказание Авеля свершилось, и один из косвенных участников его исполнения убирается подальше с затуманенных частыми слезами глаз нового монарха: Павел Гагарин назначается посланником при дворе короля Сардинии, куда незамедлительно и отправляется вместе с женой.

Есть любопытный отзыв о княжеской чете. Уже упомянутый нами А. Я. Булгаков сообщает отцу об отъезде Гагариных из Неаполя в Рим, тепло вспоминает о Павле Гаврииловиче и кается чистосердечно: «Признаюсь вам, любезный батюшка, что прекрасные княгинины глаза от многих хороших предприятий меня отвлекли. Теперь за все примусь, и путем».