Елена Тимофеева - Лось

Таблица 19. Численность, плотность и отстрел лося в Ленинградской обл. 1945–1972 гг. (по данным О. С. Русакова и П. Д. Иванова)

По-видимому, одной из главных причин, сдерживавших рост численности лосей в начале 50-х гг., были сильно размножившиеся волки. В 1946 г. в области насчитывалось около 150 волков. В 1948 г. они появились во Всеволожском районе на Карельском перешейке, где ранее отсутствовали. В 1951 г. количество хищников увеличилось до 400 шт., а в 1955 г. — до 850, и они заселили практически всю область, включая Карельский перешеек. Урон, который волки наносили в этот период популяции лосей, был очень велик, составляя около 3000 голов ежегодно (Морозов и Иванов, 1959; Иванов, 1959, 1963; Русаков, 1970). Благодаря применению фторацетата бария численность волков к 1957 г. упала до 530 экз., к 1959 — до 126, к 1961 — до 56. В 1965 г. в области насчитывалось 140 волков, в 1968 г. — 118, в начале 1969 г. — около 100 голов ("Звери Ленинградской области", 1970).

Проведенный в 1959 г. учет показал, что количество лосей в области по сравнению с 1957 г. увеличилось на 87 %, т. е. почти на 43 % в год. Столь резкий подъем трудно объяснить только успешной борьбой с хищниками и размножением местной популяции. Вместе с тем нам кажется также мало вероятной массовая иммиграция извне, ибо плотность населения лося в пограничных с Ленинградской обл. районах держалась в то время, как правило, на одинаковом или более низком уровне, чем на исследуемой территории. Так, на юге Финляндии она не превышала 2,1 экз. на 1000 га угодий (Sainio, 1956 г), в Карельской АССР — 1,5–2 (Ивантер, 1956), в Вологодской обл. — 0,3–0,65 (Савинов и Лобанов, 1958), в Псковской и Новгородской областях — около 2–3 экз. (Русаков и Русакова, 1968; Русаков, 1969 г). Остается предположить, что в эти годы в области произошло заметное перераспределение лосей, связанное с перекочевкой из мест с повышенной плотностью, где началось истощение кормовой базы, в места менее заселенные. В частности, об усиленном передвижении лосей с Карельского перешейка в южном направлении свидетельствует тот факт, что в 1957 г. было зарегистрировано наибольшее за последнее время количество заходов этих животных в северные пригороды и окраины Ленинграда. Именно это перераспределение лосей позволило выявить их количество, не охваченное учетами прошлых лет.

Быстрое нарастание численности в области продолжалось до 1962 г., когда она достигла своего максимума. К этому времени лоси, по-видимому, полностью освоили подходящие угодья и, в связи с начавшимся повсеместным истощением кормовой базы, дальнейшее увеличение популяции стало затруднительным.

Учет 1963 г. показал, что поголовье лося в области уменьшилось на 11 %. Даже если предположить, что лицензионный отстрел (8 % популяции), гибель от хищников и браконьеров свели на нет прирост стада, становится ясным, что часть животных мигрировала за пределы области, в районы с более низкой плотностью их населения и менее интенсивной охотой. Такого рода выселения, по-видимому, имели место и в 1966–1967 гг., когда поголовье лосей в области претерпело очень быстрое сокращение, ежегодно уменьшаясь на 11–21 %.

Массовые перемещения лосей из мест с предельной плотностью их населения в 50-60-х гг. отмечалось также в Московской, Калужской, Рязанской, Тульской и других областях (Козловский, 1967). По мнению цитированного автора, лицензионный отстрел, гибель животных от естественных причин, хищников и браконьеров не могли сократить поголовье лосей за 2–3 года на 60–73 %. Основной причиной столь резкого падения численности зверей в упомянутых областях, по-видимому, была эмиграция за их пределы.

Наличие эмиграции подтверждает выдвинутое нами ранее предположение о том, что территория Ленинградской обл. служит своеобразным центром концентрации вида, откуда происходит его расселение на смежные территории. Об этом свидетельствуют и другие факты. Так, например, сравнивая характер колебаний численности лося за последние 10–15 лет на Северо-Западе СССР и в Финляндии, мы видим, что в Ленинградской обл. размах и темпы увеличения, а затем и сокращения лосиного стада были несравненно больше, чем на соседних с ней территориях (рис. 13). Далее, пик численности ленинградской популяции лосей в 1962 г. на год предварял таковой у лосей Новгородской и Псковской областей и на 3 года — Карельской АССР и Финляндии.

Плотность населения лосей в Ленинградской обл., несомненно, влияет на распределение их по соседним территориям. Так, в Финляндии наиболее богаты лосями южные и юго-восточные губернии — Усима, Кюми, Похьойс-Карьяла (Koivisto, 1962, 1966); в Карельской АССР — пограничные с нашей областью Сортавальский и Олонецкий районы (Ивантер, 1969); в Новгородской и Псковской областях наибольшая плотность постоянно отмечается в северных, расположенных по границе с Ленинградской обл. районах (Русаков, 1969 а, б). Повышенной плотностью населения лосей отличаются также северо-восточные и восточные районы Эстонской ССР. Именно отсюда после длительных депрессий численности начиналось дальнейшее расселение этого зверя за счет мигрантов с востока (Линг, 1959). Как установил X. И. Линг (Ling, 1962), наиболее крупные иммиграции лосей в Эстонию за последние 20 лет наблюдались в 1950, 1960, 1964, 1965 и 1966 гг., причем животные приходили из Ленинградской обл. со стороны Финского залива и из Псковской через замерзшее Псковское озеро, т. е. тем же самым путем, что и в прошлом столетии (Корреn, 1883).