Жак-Ив Кусто - Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн

Отношения между человеком и животными всегда окрашены таинственностью. Разделяющая их пропасть кажется непреодолимой. В море особенно трудно найти подход к большим млекопитающим.

Сам вид кита, этой горы мяса, десятков тонн живой плоти, производил на человека потрясающее впечатление, и в разное время он реагировал по-разному.

Вначале, естественно, преобладает страх. А страх всегда дает пищу легендам. Библейский Левиафан, проглотивший Иону, очень ярко олицетворяет ужас человека перед существом, гигантские размеры которого не укладывались в его сознание. И еще долго после времен Ионы явления природы описывались категориями мифов, религии, поэзии.

На смену этой сравнительно безобидной эпохе пришла другая, не столь невинная, — эпоха охоты. А затем наступил и вовсе жестокий век избиения. Теперь о китах стали думать как о хозяйственном факторе, как о промышленном сырье. И преследовали их так нещадно, что с развитием современного оружия, когда чаша весов окончательно склонилась в пользу охотника, над многими видами нависла угроза полного истребления. Гарпунная пушка не только сокрушила миф, легенду, романтику и белого кита Моби Дика, она поставила под вопрос само существование крупнейшего животного на свете.

В XX веке китобойный промысел ограничили, его регулируют национальные законы и международные соглашения. Это было сделано прежде всего из экономических соображений, по настоянию самих промысловиков. Затем общественное мнение, руководствуясь более гуманными побуждениями, начало настаивать на охране китов.

Но хотя китобойный промысел — экономически вряд ли оправданный — еще продолжается, отношение человека к киту переменилось. Наступил перелом прежде всего психологического свойства, и он необратим. Теперь уже не считается достойным охотиться на кита. Он перестал быть в глазах человека всего-навсего огромным — самым огромным и самым роскошным охотничьим трофеем. В наше время свалить слона разрывной пулей — не доблесть, и поразить гранатой кита тоже не подвиг. Потому что человек убедился (и мы надеемся упрочить это убеждение), что кит — величайшее и увлекательнейшее из чудес подводного царства, самый поразительный представитель морской фауны.

Во времена Мелвилла было в моде расписывать «свирепость» китов. Сегодня нас поражает их миролюбие, удивительное умение нырять, способность общаться между собой. И нас глубоко трогает их высокоразвитый материнский инстинкт.

Калипсяне уже кое-что почерпнули из своих встреч с китами. Так, мы убедились, что возможность контакта с китами отнюдь не исключена. Мы не отделены неодолимой преградой от наших братьев — млекопитающих, которые в незапамятные времена променяли сушу на море. Правда, чтобы узнать это, надо было пойти на риск, искушать судьбу — и мы не убоялись риска. Пожалуй, наиболее примечательно такое наблюдение: китообразные очень редко проявляют агрессивность, даже если мы вторгаемся в их жизнь, преследуем и окружаем их. Разумеется, все зависит от вида и от обстоятельств, но, как бы то ни было, до сих пор никто из калипсян не пострадал при наших довольно рискованных подчас встречах с китами. Более того, киты показали себя очень смирными животными, они старались не причинить вреда человеку, будь то на воде или под водой.

Вообще я должен подчеркнуть, что несомненное почтение кита по отношению к человеку представляет собой немалую загадку. Впрочем, во взаимоотношениях властелина морей и господина суши все выглядит достаточно сложно.

В 1967 году «Калипсо» отправилась в экспедицию, рассчитанную на три с половиной года. Как только мы из Красного моря вышли в Индийский океан и миновали мыс Гвардафуй, я наладил специальное наблюдение. С высокого мостика на носу два человека постоянно следили за горизонтом — не покажутся ли кашалоты. Как всегда, одним из самых ревностных наблюдателей была моя жена Симона. Участница всех моих экспедиций, она готова часами стоять на солнце и на ветру, наблюдая, размышляя и стараясь проникнуть в тайны океана.

Нас ожидали интереснейшие встречи с китообразными, и, пожалуй, лучше всего расскажут о них выдержки из моего дневника. Вот что я записал в Индийском океане после того, как мы покинули гористый остров Сокотра.

Вторник, 14 марта 1967. В 5.30 звучит рында, одновременно раздается возглас: «Киты! Киты!» Первая встреча в этом рейсе! Почти мгновенно все высыпают на палубу. И мы видим китов — кашалоты, это видно по вырывающемуся из дыхала фонтану.