История авиации 2005 01

Странно, снова начала раздражать пыль, чем ближе замена, тем сильнее. Впрочем, начинает раздражать всё. Скорей бы отсюда…

Сегодня улетаем в Кундуз. Замена. Два лишних дня проторчали в Файзаоаде. Шла пыльная буря. Афганистан и его пыль не хотела отпускать нас…

Через год после Афгана сломался мой фотоаппарат «Зенит». Отнёс в мастерскую.

— Им что, в песочнице забавлялись? Ремонту не подлежит! — вынес вердикт мастер. Хотел последовать его совету. Не получилось. Не смог выбросить верного друга, верой и правдой служившего мне там. У нас одинаковое число вылетов. Лежит в шкафу.

Сегодня, перебирая вещи, нашёл свою афганскую панаму. И хотя она стирана-перестирана, она всё равно пахнет афганской пылью. Особый этот запах. В курсантскую пору, в заволжских степях тоже было много пыли. Но та пахла полынью, ковылью, простором. Эта — гарью солярки и керосина, пороха, тротила и, кажется, немного юностью. А может мне всё просто почудилось и разыгралось воображение?.. Ведь сколько лет прошло!.. И всё это просто,, пыль…

Говорят, что в древней Спарте, или в другом месте, был своеобразный способ учить человека плавать, оросить человека в воду, выплывет хорошо, а нет — судьба такая. Старлей Л. особо в это не верил, пока подобным способом не начали учить его самого.

Нет-нет, не плавать, тем более что старлей это умел, подобным способом его научили искусству руководства полётами.

Дело было так. В одно прекрасное, солнечное утро старлей Л. пребывал в хорошем настроении. Завтрак в столовой оказался вполне сносным, его экипаж находился сегодня в третьей готовности, а это, по сути своей, считалось почти за выходной. Оставалась только малость, дождаться окончания мероприятия, своеобразного утЕеннего ритуала под названием предполётные указания экипажам, [а практике это дело больше двадцати минут не занимало…

Эти самые указания старлей слушал в пол-уха. На кой ляд ему сегодня были нужны эти барические тенденции и тактические обстановки, когда в планшете лежала заныканная в карты новая книга, а самое главное, уже топилась гарнизонная банька. Старлей уже мысленно был в парилке, нырял в бассейн, нежился на солнышке с книгой в руках.

У обычной школьной доски начальник штаба закончил докладывать данные разведки и принялся зачитывать боевые расчеты. Это означало, что указания почти закончены, и старлей принялся запихивать в планшет карты, записную книжку, карандаши.

— …Помощник руководителя полётов, старший лейтенант JL, — возвестил начальник штаба среди прочего.

— Попарился, блин!.. Позагорал на солнышке! — от благостных мыслей о почти узаконенном отдыхе у старлея мгновенно не осталось и следа. От ощущения испорченного дня он поморщился как от зубной боли. Рядом ехидно хихикнул капитан А… Он всегда был готов порадоваться за своего лётчика-оператора. Старлей даже не стал после окончания указаний заходить в свою комнату, дабы не видеть, как тот с довольно злорадной физиономией будет демонстративно и нарочито медленно готовится к таинству бани. И он понуро, как говорится нога за ногу, поплёлся сразу на КэДэПэ, или как говорят в авиации, вышку.

— А может не всё так плохо? — в робкой надежде начал размышлять старлей. — Наш аэродром не Домодедово, полётов не много, это раз. В руководстве полётами я не в зуб ногой, а Афганистан — не лучшее место для обучения, это два. Так что моей необходимости в присутствии на вышке нет, это три.

Такой расклад приободрил старлея, и он бойко поднялся по трапу, толкнул дверь и переступил порог командно-диспетчерского пункта. Руководитель полётов подполковник Н. уже был на месте. Это был грузный мужчина лет сорока пяти, по неизвестно какому недоразумению попавший в Афганистан. В беседах он часто упоминал, что уже пол-года как должен быть на пенсии. Характер у подполковника был под стать телосложению, добродушно-флегматичный.

Сейчас он восседал, как на троне, на неизменном вертящемся кресле руководителя, в руках держал символ власти — микрофон. Его огромная фигура занимала почти всё тесное помещение.

— Ну вот, тут даже места для меня нет, — старлей всё ещё надеялся на благополучный для него исход.

Подполковник по-отечески снисходительно смотрел на старлея.

— Ну что, — молвил он, — Наш аэродром не Домодедово, полётов не много, это раз. В руководстве полётами, ты не в зуб ногою, а Афганистан лучшее место для обучения, это два. Так что дерзай, а моей необходимости в присутствии на вышке нет, это три.