История Авиации 2005 04

Но были и у него свои слабости. Плюшкин любил сгущённое молоко. Всех, кто не забывал вынести ему со столовой банку с остатками сгущёнки, он заносил в список своих лучших друзей. Когда вожделенная банка оказывалась у него, он зажимал её в лапах и медленно, растягивая удовольствие, полировал её языком. И в этот момент, ему было совершенно без разницы, что вечно голодный Рекс уже прокрался в его «кладовую» и роется в поисках припасов. Впрочем, если бы не Рекс, то вполне возможно, что через месяц на месте песочницы вырос бы террикон припасов Плюшкина. А так «система» находилась в равновесии, Плюшкин закапывал, а Рекс выкапывал.

Но ни к кому конкретно, как это свойственно псам, Плюшкин не привязывался. Наверное потому, что он уже успел пережить несколько смен.

Спустя год, когда прибыла наша замена, и мы шли к вертолёту, чтобы навсегда покинуть Файзабад, Плюшкин всё также равнодушно лежал в своей песочнице.

Старлей Л. проснулся от резкого приступа головной боли. К горлу подступила тошнота. В голове не было никаких мылей за исключением одной:

— Где я? — открыл глаза старлей.

Тусклый свет рассвета с трудом проникал через маленькое окошко под потолком. Сам потолок был мазанный. Это явно не модуль…

— Попал в плен! — догадался старлей. Вот почему так болит голова, видать по ней хорошо треснули. Он закрыл глаза, вдруг за ним наблюдают, не нужно, чтобы враги знали, что он пришёл в себя. Продолжая лежать неподвижно, как будто без сознания, старлей Л., пытался разобраться в обстановке.

— Как же это я, — пытался понять он. Но память о событиях, имевших место накануне, как ни странно, была пуста, что старлей списал на удар по голове.

— Ладно, вспоминать потом буду, а сейчас нужно подумать, что делать, — решил старлей.

Первым делом, сосредоточился на себе. Он лежал на спине, одетым, на чём-то, напоминающим армейский матрац. Хорошей новостью было то, что он не связан, плохой, то, что в кармане не ощущалось обычной тяжести пистолета. Старлей чуть приоткрыл глаза. Увы, он опять увидел только крошечное окошко и потолок. Решив рискнуть, внутренне собравшись, он начал потихоньку, как бы во сне, поворачиваться набок. Внутри него как бы сжалась пружина. Старлей был готов, в любую минуту бросится на врага. Он не питал иллюзий, что удастся выбраться без оружия. Зная, какая участь ожидает пленного вертолётчика, старлей рассчитывал только на быструю смерть. Броситься на часового, или кто там его охраняет, тот выстрелит и конец всем мученьям.

— Неужели это всё, уж лучше бы в полёте «Стингер»…, — мелькнула, было, мысль, но старлей отогнал её. Не время сейчас жалеть себя, сейчас главное определить, где часовой?

Где-то за головой раздался храп. Блеснул лучик надежды, часовой спит! Может, удастся завладеть оружием. Теперь главное не разбудить! Старлей Л. продолжал тихонько поворачиваться на кровати. Вот он уже осторожно опустил одну ногу на пол и вдруг предательски заскрипели пружины. Храп тут же стих и раздался ответный скрип. Старлей застыл.

— Всё, провал! — обожгло сознание, — теперь только бросок, выстрел…

— Похмеляться будем? — нарушил тишину знакомый голос.

Старлей сдулся как пробитое колесо. Это был голос его земляка и друга, начальника роты охраны аэродрома. Словно после щёлчка выключателя врубилась память.

Как же это выскочило у него из головы, ведь вчера к ним прибыла замена!

Они загодя готовились к этому событию, запасались спиртным, деликатесами, каждый день, возвращаясь с задания, набирали над точкой высоту и запрашивали базу.

— Прилетели, или нет?

И, наконец, получив долгожданную весть, прошли парадным строем над аэродромом, для красоты включив отстрел тепловых ловушек зенитных ракет. После этого взмыленный расчет пожарной машины носился по аэродрому, заливая очаги возгорания сухой травы. Чудом уцелел склад горюче-смазочных материалов. С каким восторгом, они бежали к вертолётам, которые привезли заменщиков к ним с базы на аэродром Ф. Так, наверное, бегут потерпевшие кораблекрушение обитатели необитаемого острова навстречу шлюпкам приставшего к острову корабля. Так же как в прошлом году ему, старлей JI. сам нёс вещи своего заменщика. Затем праздничные посиделки в столовой до глубокой ночи, после чего старлей отвёл заменщика в модуль.

— Вот, дорогой, теперь эта кровать твоя, бельё чистое! — а сам ушёл ночевать к другу…

— Чего молчишь?.. Похмеляться будем?.. — повторил вопрос друг.