Юрий Мизун - Тайны будущего. Прогнозы на XXI век

В трофическую цепь люди входят как завершающее звено биоценоза того региона, который они заселяют. Речь должна идти о единой, целостной системе, в которую наряду с людьми входят культурные растения и домашние животные, ландшафты, как преобразованные человеком, так и девственные, богатства недр, взаимоотношения с соседями — либо дружеские, либо враждебные. В эту систему органически входят та или иная динамика социального развития, а также то или иное сочетание языков (от одного до нескольких) и элементов материальной и духовной культуры. Эта динамическая, изменяющаяся во времени система была названа этноценозом. Гумилев писал, что эта динамическая система — этноценоз — возникает и рассыпается в историческом времени, оставляя после себя памятники человеческой деятельности, лишенные саморазвития и способные только разрушаться, и этнические реликты, достигшие фазы гомеостаза». Далее Гумилев пишет: «Но каждый процесс этногенеза оставляет на теле земной поверхности неизгладимые следы, благодаря которым возможно установление общего характера закономерностей этнической истории. И теперь, когда спасение природы от разрушительных антропогенных воздействий стало главной проблемой науки, необходимо уяснить, какие стороны деятельности человека были губительны для ландшафтов, вмещающих этносы. Ведь разрушение природы с гибельными последствиями для людей — беда не только нашего времени, а оно не всегда сопряжено с развитием культуры, а также с ростом населения».

Почему-то никто из историков не берется написать естественную историю человечества. Описывают один кусок в отрыве от всего объекта, описывают закоченелый, неживой палец вместо того, чтобы описывать живой организм. Почему? Да потому, что это сложно, для этого надо знать и то, и другое, и третье. И не просто знать, а видеть, чувствовать взаимодействие, взаимообусловленность того, другого и третьего. Куда проще специализироваться по новой или новейшей истории, ограничиться одной страной и т. д. Зачем учитывать все то, что на самом деле воздействовало на человеческое общество и практически предопределило его расцвет или распад, гибель. Идут годы, а пока что ни один из историков не дал анализ того, что произошло с нами за последние 10–15 лет, а главное, не вскрыл причин того, что произошло. Куда проще и эффективнее рассказывать обалдевшей публике о письмах Екатерины или о дворцовых интригах советского периода. Это делать просто, а главное безрезультатно. Ничего это не дает. Если не вскрываются причины происходящего, то нельзя сделать выводы на будущее. Поэтому все это бесполезно. Все это только видимость истории, ее блеск, а на самом деле нищета.

Вряд ли кто-то думающий будет оспаривать, что хороший урожай или жестокий голод оказывают влияние на поведение общества. Они могут даже послужить поводом для войны. Но на самом деле вся проблема намного сложнее. «Сложность взаимоотношений истории, географии и этногенеза столь велика, что должна быть сделана подробная карта подобных взаимоотношений» (Гумилев). Каждый этнос связывает будущность с определенным биоценозом. Если происходит регенерация природы, то это не может не сказываться на развитии этноса. История полна примеров дегенерации природы, и каждый раз исчезает какой-либо этнос. Вернадский об этом сказал так: «Вся история человечества является неразрывной частью в колебаниях мировой биосферы».

Если мы хотим понять эти узы между обществом как элементом системы и всей системой, то должны учитывать все связи, а точнее взаимосвязи. Специалисты говорят, что надо исследовать все импульсы поведения этнических коллективов. «Они могут быть социальными и эмоциональными, диктоваться личной волей индивида, традицией, принудительным воздействием коллектива, влиянием внешней обстановки, географической среды и даже спонтанным развитием, поступательным ходом истории». Известно, что история никого и ничему не учит. Каждый раз все происходит как впервые. Создается впечатление, что события в обществе (войны, революции и т. п.) имеют каждый раз свои собственные причины, и нет каких-либо общих для всей истории человечества законов, подобных законам, которым подчиняется неживая материя.

Но если это так, то зачем нужна история? Другими словами, если это так, то история вообще не является наукой. Наука должна основываться на открытых ею законах с тем, чтобы ставить проблемы дальнейшего развития. Если общих законов нет, то это не наука, а архив. Архив, который не используют при выработке новых политических, военных, социальных и других решений. Нужен ли такой архив? Этот вопрос возникал очень давно. Так, еще в конце XVII и в начале XVIII столетия историю склонны были считать «условной сказкой». Эти слова принадлежат де Фонтенелю, племяннику Корнеля. Такой вывод напрашивается сам по себе, поскольку «человечество за всю свою многовековую культуру, которой сопутствовало постепенное развитие точных наук, не уяснило себе ни одного закона, по которому должно протекать то или иное историческое явление или событие» (А. Л. Чижевский).

Читать дальше