Виктор Венский - Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста

— Тут ты действительно попал в яблочко! Лариса действительно считала себя самой честной, а всех вокруг патологическими лжецами, моральными уродами. Завидовала успехам окружающих. Причем сама она с легкостью врала, оправдывая себя тем, что живет с волками и следовательно это ложь во спасение, т. е. истина. Например, ее «абсолютная честность» легко позволила ей отмазать обеих сыновей от армии. Самооправдание — что в армии их убьют.

— Это типичный пример, как патологически честный человек трансформирует любое событие, так чтобы оказаться честным и правым по отношению к этому событию.

Реальные обстоятельства дела

Это дело было ключевым в цепочке всех дел, сфабрикованных бывшей женой до и после него.

Квартира досталась Ларисе от прошлого мужа еще в Советское время. Ее муж, Павел, сбежал от нее и двух своих детей в Питер. Причем, бросить двух своих детей для еврея — это совершенно нехарактерно. И только теперь я понял, его намеки и предостережения, которыми он пытался дать мне понять, что я тоже пожалею, что связался с Ларисой.

Понятно, что я много сил и денег вложил в это жилье и в эту семью. Поэтому я рассчитывал, что семья выделит мне после развода хотя бы треть стоимости нашей квартиры. Первоначально, семья была на это согласна. Но с некоторого времени «жаба задушила» и моя бывшая семья попросту отказалась от устных договоренностей между нами.

Лариса решила сфабриковать на меня уголовное дело и выселить меня из квартиры под предлогом невозможности совместного проживания. Не знаю, сама она до этого додумалась или «хорошие» люди подсказали.

По старому жилищному кодексу (ЖК РСФСР) выселение за невозможностью совместного проживания было фактически единственным способом выселения меня из квартиры. И Лариса решила разыграть эту карту. Уголовное дело, заведенное специально для этих целей, и должно было доказать суду, что со мной невозможно жить.

Позиция суда

Мне повезло, что дело попало к профессионалу (судья Протопопова, Советский район города). И дело не в том, что я выиграл этот процесс. Я не со всеми ее действиями согласен. Но мне понравилось, как она вела дело.

По закону меня можно было выселить, если доказать, что есть угроза от меня для жизни остальных домочадцев и при условии, что до этого меня официально предупреждали о недостойном поведении, например, участковый. И если с «угрозой для жизни» Лариса более менее справилась (заведя дело по ст.116 (побои), 119 (угроза жизни) и 112 (побои со средней тяжестью) УК РФ), то задним числом оформить «предупреждение о недостойном поведении» ей не удалось или скорее всего она подумала, что и этих «улик» хватит.

Мне особо понравилась мудрость судьи. Например, когда одна из подруг Ларисы, свидетель по делу, стала рассказывать о том, что мы казались дружной семьей, но вот после рассказа Ларисы у нее глаза вдруг открылись и она поняла, что мы «только делали вид, что живем хорошо». Судья остановила ее и спросила: «А откуда вы знаете, что они только делали вид, а не жили на самом деле хорошо?». Свидетель только захлопала глазками и не смогла ничего ответить. Дело в том, что предположения любого свидетеля или участника разбирательства по закону судом не учитываются. А когда, мой приемный сын, Александр, как Павлик Морозов, стал давать показания против меня утверждая, что он сам конечно не видел, чтобы я избивал его мать, но он верит матери и вообще с самого начала понял, что я жестокий человек, и что я против их воли их усыновил. Судья на это хмыкнула и спросила, а сколько же ему было лет на момент усыновления и когда тот пояснил, что 12, судья еще раз усомнилась, что можно силой усыновить подростка, тем более в таком возрасте. Александр смутился, но комментировать не стал.

Позиция обывателя

Как сказал известный юморист: «Все люди были бы хорошими, если бы их так не портил квартирный вопрос». Мне кстати всегда было странным, почему Россия с ее просторами загоняет свое население в многоэтажки. Хотя в той же Японии, где место на земле на вес золота, каждая семья живет в отдельном коттедже, а в японском языке нет даже слова «квартира».

Конечно, в данном деле мне просто повезло с судьей, но еще повезло и с тем, что Лариса наняла не того адвоката. Если бы иск был направлен на снятие с регистрации, а не на выселение, то по закону ей бы это удалось осуществить, поскольку формально я полгода не платил за квартиру. То, что я оставил ей деньги на коммунальные выплаты, она отрицала и доказать обратного я бы не смог. Поэтому когда я понял, откуда угроза, то стал платить символические суммы за квартиру, поскольку официальной договоренности о том, сколько мне платить не было. Для этого надо было сесть за стол переговоров, а она отказывалась, надеясь, что под давлением сфабрикованных ею дел я сдамся и сам выпишусь из нашей еще не приватизированной квартиры. Цена вопроса на то время была около 300 000 рублей, затем с ростом цен на жилье, эта цифра приблизилась к 1 млн. рублей.