Виктор Смирнов - Гражданственность и гражданское общество

Однако, по нашему мнению, было бы ошибкой полагать, что отношения власти и подчинения останавливаются на уровне государственной власти. Как отмечает А. Н. Данилов, есть смысл изучать «не только государственную власть, но прежде всего власть как таковую — как совокупность лиц и институтов, способность оказывать определяющее влияние на общественные процессы и личные судьбы даже и вне действия законодательного поля» [82, с. 11]. Сами по себе гражданские ассоциации и иные элементы гражданского общества зачастую в гораздо более непосредственном виде осуществляют отношения власти и подчинения и тем самым осуществляют функцию управления.

В средние века вплоть до середины XIX в. и на Западе, и в России существовала система власти, которая отличалась от «бюрократической». Суть ее заключалась в том, что она не являлась автономной по отношению к обществу, к народной массе и в полной мере совпадала с иерархией в обществе.

Феодализм — наиболее чистая форма подобного типа организации власти. Специфика его в том, что определенное место в общественной иерархии, в отношениях собственности и других означало и определяло соответственное место в иерархии властного управления. Поскольку тот или иной феодал владел определенными землями, занимал определенное место в синьорально-вассальных отношениях, постольку он и получал определенное место во властной иерархии. Впрочем, можно сказать и наоборот, в том смысле, что место во властной иерархии определяло его право на земельное владение. Власть, имущественное господство и социальное положение обусловливали друг друга и были неразрывны. В еще более законченном виде подобная система властвования встречается в России в московскую эпоху, когда иерархия власти вовсе не ограничивалась благородным сословием, а распространялось на все общество. Причинами тому были как определенный тип отношений, отличающийся «служилым характером» Московского государства, так и то, что благородное сословие еще не отделилось резко от народной массы, регулярно рекрутировалось из нее, да и сама народная масса, или «черный люд» по терминологии того времени, была организована на «служилых» основаниях и тем самым включалась во властную иерархию, распространяемую сверху донизу.

Служилая система в своей основе имела не права тех или иных социальных групп, а их обязанности, их ответственность. Определенные обязанности и ответственность по необходимости обеспечивались соответствующими ресурсами, что определяло как место во властной иерархии, так и саму власть в России сверху донизу. Как следствие, разговор о противостоянии общества и власти, о способах самоорганизации общества в этом противостоянии вообще теряет всякий смысл, ибо власти в обществе, автономной от общества, попросту не существует. Однако изменения в русском общественном устройстве начиная с XIX в. потребовали и в России создания слоя профессиональной бюрократии, хотя бюрократия в ней никогда не достигала численности, подобной бюрократиям западных стран, и не становилась достаточно автономной. Таким образом, бюрократическая вертикаль всегда в значительной части совпадала с общественной пирамидой.

История показывает, что проблема периферического управления встает перед любым обществом, вышедшим на стадию бюрократической автономии власти. Как это видно на примере современной России, отсутствие систем управления в тех или иных периферийных сферах общественной жизни приводит к параличу общества, разрушает его управляемость, нарушает социальный порядок, несмотря ни на какую твердость бюрократической «вертикали». Любое общество исторически дает свое разрешение вышеописанной проблемы. Западное общество организует такие периферийные отношения управления, власти и подчинения в виде гражданского общества, где система работает за счет постоянной конкуренции (борьбы и сотрудничества) властных звеньев за сферы компетенции, что идеологически выражается в борьбе (сдерживании) элементов «гражданского общества» с центральной властью и между собой. (Хотелось бы заметить, что экспоненциальный рост бюрократии в западных странах говорит о кризисе гражданского общества, а не о его расцвете.)

Отечественная же цивилизация дает иной ответ, такой, как «гражданственность». Как и служилая (тягловая) система организации русского общества на заре его истории, гражданственность прямо связана не с правами, а с обязанностью и ответственностью. Гражданственность как качество личности, по нашему мнению, это способность личности, вне зависимости от своего социального положения, взять на себя ответственность за проблемную ситуацию в обществе в сфере своего социального влияния. Принятие на себя ответственности и соответственных обязанностей означает принятие на себя власти в указанной сфере. Именно благодаря гражданственности в «хорошем обществе» восточнославянской цивилизации организуется вся система периферического управления, аналогичная «гражданскому обществу» Запада. Однако для организации «хорошего общества» недостаточно гражданственности со стороны людей. Необходима еще способность государства этой гражданственностью воспользоваться, т. е. своевременно наделять ресурсами и, что наиболее важно, легитимностью того, кто принял на себя ответственность и соответственные обязанности в проблемной ситуации.