В действительности за вызванную гиперболическим временным предпочтением инверсию предпочтений может быть принято эмоционально мотивированное изменение множителя дисконтирования. Предположим, у агента есть выбор из двух опций, А и Б, которые дают вознаграждение соответственно (2, 5, 6) и (5, 4, 1) в течение трех последующих периодов. При ставке дисконта 0,8 для одного периода (а для двух периодов 0,64) настоящая ценность двух опций (из расчета на один период) соответственно равна 9,84 и 8,84. При ставке дисконта на один период 0,6 (а для двух периодов 0,36) ценности составят 7,16 и 7,96. Неудивительно, что агент перестает выбирать опцию с лучшими долгосрочными последствиями, когда из-за эмоций начинает меньше задумываться о будущем.
Наоборот, если он больше озабочен тем, что его остановит полиция, чем тем, что попадет в аварию, ему будет сложнее заставить себя поверить в то, что третий бокал не поспособствует увеличению алкоголя в крови. Как я утверждаю в следующей главе, реальность налагает (иногда) свои ограничения даже на принятие желаемого за действительное.
После падения коммунизма одна женщина из бывшей Восточной Германии сказала во время публичного выступления, что ее поколение было с детства воспитано так, чтобы соответствовать, следовать генеральной линии. Длительная шизофрения опустошила их как людей. Поэтому, по словам этой женщины, сейчас она не смогла бы вдруг начать говорить открыто или говорить то, что думает. Она даже точно не знает, что она на самом деле думает.
В действительности все обстоит намного сложнее. Когда люди имеют дело с высокой числовой вероятностью, такой как 99,9 %, могут сработать два разных механизма (в том смысле, в каком это слово используется в главе II): различие между неопределенностью и высокой вероятностью либо игнорируют, либо преувеличивают (подобным образом очень низкая вероятность тоже либо игнорируется, либо преувеличивается). Однако это осложнение не возникает в примере с эффектом определенности, приведенном в тексте.
Они могут иметь возможность приписывать ординальные вероятности, то есть говорить, что один исход более вероятен, чем другой, хотя и не имея возможности сказать, почему он более вероятен.
Более сложные случаи тоже возможны. Я могу иметь возможность приписывать вероятности некоторым исходам, будучи даже не в состоянии определить остальные.
При более глубоком анализе первый (объективный) метод сводится ко второму (субъективному). Чтобы быть полезными, объективные данные нуждаются в субъективной интерпретации. Но для многих практических целей подобное разделение является ясным и полезным.
Говоря о Алене Гринспэне (Нью-Йорк Таймс. 2005. 28 окт.), Пол Кругман отметил, что хотя тот склонен не доверять формальным моделям, у него есть «способность угадывать по отрывочным и порой противоречивым данным, куда подует экономический ветер».
Знать, что кто-то склонен к предвзятости, – это одно, другое – уметь корректировать эту предвзятость. Исследования показывают, что намеренные попытки непредвзятых суждений не обладают особой ценностью, поскольку можно легко попасть в ловушку недостаточной, ненужной или чрезмерной коррекции. Можно научиться не доверять собственному суждению, но труднее его усовершенствовать. Если бы такое было возможно, то этого бы и не потребовалось.
Это превосходство сохранится, даже если мы присвоим всем переменным равные значения.
Разделение между причиной и симптомом не всегда очевидно. Уже в 1959 году великий статистик Р. А. Фишер, предполагая, что в основе предрасположенности к курению и раку лежит одна генетическая черта, утверждал, что курение может диагностировать рак, а не вызвать его. (Верно и то, что в то время ему платили табачные компании.) Или взять открытие, рассматривавшееся в главе II: чем дольше человек сидит без работы, тем меньше у него шансов найти ее в указанный промежуток времени. Длительность безработицы позволяет диагностировать способность получить работу или же может оказать каузальное влияние (через деморализацию и т. д.) на шансы ее найти.
Это расхождение позволяет нам исключить возможность приписывания кооперативного поведения партнеру по интеракции в результате эффекта ложного консенсуса (глава XXIII).
Читать дальше