Юн Эльстер - Объяснение социального поведения. Еще раз об основах социальных наук

Я упоминал некоторые типичные ответы на эти возражения. Один – ссылка на герменевтическую проблему установления мотиваций некруговым способом. Я соглашусь с тем, что это серьезная трудность, но она не является непреодолимой, и даже если бы была таковой, это не оправдывало бы необоснованное приписывание мотиваций. Другая предлагает заменить действительную рациональность (реальных, живых агентов) на «как бы рациональность» (as-if rationality). Я утверждал, что эта стратегия может сработать, только если удовлетворены оба условия. С одной стороны, можно указать на механизм, способный имитировать рациональность вплоть до приложений с математическими расчетами. Проблема в том, что никто не придумал такого механизма. Апелляции к отбору – не более чем размахивание руками, учитывая огромное расхождение между грубыми и несовершенными механизмами социального отбора и сверхизощренными процессами мышления, приписываемыми агентам. С другой стороны, можно указать на предсказания, которые настолько точны, что мы вынуждены принять теорию, хотя и не понимаем в точности, как она работает. Проблема в том, что социальные науки не дают предсказаний, сколь бы то ни было близких к этому статусу.

На самом деле, если мы внимательнее посмотрим на удовлетворение критерию 1, мы заметим, что различные теории с различными предсказаниями и объяснениями сосуществуют во времени. В этом отношении особенно выделяется макроэкономика. Я больше не отслеживаю текущую ситуацию в кейнсианстве, монетаризме и рациональных ожиданиях, но, если кто-то из них обошел других и выдает постоянный поток в высшей степени точных прогнозов, полагаю, я бы это заметил. Является ли потребность в независимом центральном банке доказанной истиной или просто капризом? Уже несколько десятилетий экономисты предлагали радикально противоположные объяснения высокого уровня безработицы в Европе, так и не придя к согласию. Действительно ли люди начинают меньше работать, когда их обкладывают более высокими налогами? Мнения экспертов расходятся. Это не вопросы, которые находятся на передовых рубежах исследования, где всегда будут расхождения, но давние проблемы, лежащие в самом центре дисциплины.

Критерий 2 также не удается удовлетворить, на что указывает приставка «нео», например, в неокейнсианстве или неофункционализме. Критерии 3 и 4 удовлетворяются легко, на самом деле, даже слишком хорошо. Негативной стороной профессионализации американской социальной науки, на которую я указывал ранее, является калечащая узость и самоубийственная озабоченность местом собственного факультета в том или ином рейтинге. Я хочу выдвинуть гипотезу, что на самом деле высокое место в рейтинге – это, по сути, побочный продукт стремления к знаниям, а не стремления к рейтингам. (Как мы видели, Пруст делал подобное замечание о музыкантах.) Более того, так как диалог с прошлым отдан не слишком престижной подотрасли истории экономической мысли или чуть более престижной истории мысли политической, названная узость лишь усугубляется. Но хотя патологии жесткого обскурантизма предпочтительнее недостатков его мягкого варианта, выбирать не приходится.

Может ли ситуация измениться к лучшему? Могут ли устремления социальных наук – дача предсказаний, определенность и точность – быть удовлетворены в какой-то момент в будущем? История науки учит нас с осторожностью высказываться о том, что может и чего не может отдельная дисциплина. «Они все смеялись» над Декартом, когда тот заявил, что животные – машины, но кто будет смеяться последним? Любая попытка решить этот вопрос должна быть осторожной и предположительной.

Разумеется, инкорпорация открытий нейронаук даст более твердые основания психологии и сможет разрешить некоторые существующие споры. Так, сканирование мозга подтверждает скорее квазигиперболическое, а не гиперболическое дисконтирование. Таким же образом можно определить различие между гневом и негодованием, если удастся показать, что эти эмоции активируют разные участки мозга. Нейрофизиология зависимости, конечно, будет и дальше помогать нам понять это загадочное, саморазрушительное поведение. И все же заметьте, что все эти заявления касаются побуждения к действию. Поползновений в направлении феномена «заполнения» также предостаточно. В то же время нейронаука пропозициональных убеждений (и взаимодействий мотивированных убеждениями) не существует и в ближайшем будущем не появится. Рассмотрим тривиальный случай пересмотра убеждений. Я думал, что завтра пойдет дождь, но, когда небо прояснилось, я скорректировал свой прогноз и в результате изменил свои планы. Я не думаю, что только нехватка моего воображения (или нехватка научной компетенции) заставляет меня сомневаться, что вскоре мы сможем выявить нейрофизиологию даже этого простого процесса, в то время как многие механизмы формирования убеждений, конечно, еще сложнее. Если я прав, тогда половина модели поведения, основанной на убеждении-желании, еще надолго останется недоступной для нейронауки. То же самое с еще большей уверенностью можно сказать, если выйти за пределы этой модели и задаться вопросом о «нейронах вдохновения», порождающих открытия или произведения искусства.