Ирвинг Гофман - Ритуал взаимодействия

Точно так же как от члена любой группы ожидают проявлений самоуважения, от него ожидают, что он будет придерживаться норм деликатности. От него ждут, что он пойдет на определенные шаги для того, чтобы поберечь чувства и сохранить лицо других присутствующих, и что он будет делать это спонтанно и добровольно вследствие эмоциональной идентификации с ними и с их чувствами [10] Разумеется, чем большей властью и престижем обладают эти другие, тем вероятнее человек проявит внимание к их чувствам, как об этом пишет Х.Э. Дэйл: «Доктрина „чувств“ была разъяснена мне много лет назад одним крупным государственным чиновником с изрядной долей цинизма. Он объяснил, что значение, которое придается чувствам, находится в прямой зависимости от значимости чувствующей персоны. Если общественные интересы требуют отстранения от своего поста младшего клерка, совершенно не требуется принимать во внимание его чувства; если дело касается помощника министра, его чувства по возможности должны быть внимательно учтены; если же речь идет о министре, то его чувства — это принципиальный элемент ситуации, и только насущные общественные интересы могут заставить пренебречь ими» ( Dale Н.Е .The Higher Civil Service of Great Britain. Oxford: Oxford University Press, 1941). . Поэтому люди не расположены быть свидетелями того, как другие теряют лицо [11] Торговцы, особенно уличные лоточники, хорошо знают, что, если они следуют линии поведения, которая потерпит крах, если упрямый покупатель откажется сделать покупку, покупатель может оказаться в ловушке сочувствия и совершит покупку ради сохранения лица торговца и предотвращения ожидаемой от продавца скандальной сцены. . Человека, способного сохранять спокойствие при виде унижения другого, в нашем обществе называют «бессердечным», а того, кто бесчувственно принимает собственное унижение, считают «бесстыдным».

Сочетание правил самоуважения и внимания к другим приводит к тому, что человек во взаимодействии стремится вести себя так, чтобы сохранять и свое лицо, и лицо других участников. Это означает, что каждому участнику обычно предоставляется возможность придерживаться принятой им линии поведения и разыгрывать ту роль, которую он, по-видимому, выбрал для себя. Тем самым создается положение, при котором каждый временно приемлет линию поведения всех остальных [12] Поверхностное согласие в оценке социального достоинства участников контакта, разумеется, не подразумевает тождества этих оценок. Оценка, которая по соглашению приписывается одному участнику, может сильно отличаться от оценки, приписываемой другому. Такое согласие совместимо с выражением различных мнений двумя участниками, когда каждый из спорящих показывает «уважение» к другому, выражая несогласие таким образом, чтобы передавать этим путем оценку другого, которую тот сам желал бы сообщить о себе. Крайние случаи этого представляют собой войны, дуэли и драки, если они ведутся по-джентльменски и в рамках соглашения, когда каждый противник придерживается правил игры, так что его действия могут быть расценены как открытое столкновение с честным соперником. По сути дела, этикет и правила любой игры могут рассматриваться как средства для демонстрации образа честного игрока, а образ честного игрока можно рассматривать как средство поддержания этикета и правил игры. . Такого рода взаимное принятие, судя по всему, является основной структурной характеристикой взаимодействия, особенно взаимодействия в разговоре лицом к лицу. Как правило, это «рабочее» принятие, а не «действительное», поскольку часто оно основано не на сходстве искренне выраженных и прочувствованных взаимных оценок, а на готовности высказывать сиюминутные неискренние суждения, с которыми сами участники на самом деле не согласны.

Взаимное принятие линий поведения оказывает важное стабилизирующее влияние на ход контакта. Если человек изначально представляет некую линию поведения, то он и все остальные склонны выстраивать на ее основе свои последующие реакции и в некотором смысле фиксируются на ней. Если человек вдруг радикально изменит свою линию поведения либо она окажется несостоятельной, тогда все участники приходят в замешательство, поскольку они готовили себя к действиям, ставшим теперь неприемлемыми.

Как правило, сохранение лица — это условие взаимодействия, а не его цель. Обычные цели — такие как обретение собственного лица, свободное выражение своих подлинных убеждений, высказывание неодобрения в адрес других либо решение проблем и выполнение задач, — как правило, достигаются таким образом, чтобы не помешать сохранению лица. Исследовать сохранение лица — значит изучать нормы и правила социального взаимодействия; мы узнаем нечто о правилах, которых человек придерживается в своем движении среди разнонаправленных действий и намерений других людей, но не о том, куда он направляется или почему желает туда попасть. Остается даже непонятным, почему он готов следовать этим правилам, ведь множество различных мотивов могут в равной степени побуждать его к этому. Он может желать сохранить свое лицо из-за эмоциональной привязанности к тому образу самого себя, который это лицо выражает, из чувства гордости или чести, либо из-за влияния, которое его подразумеваемый статус позволяет распространять на других, и т. п. Он может стремиться сохранить лицо других вследствие своей эмоциональной привязанности к их образу, либо если он чувствует, что его партнеры имеют моральное право на его поддержку, либо если он желает избежать той враждебности, которую они обратят на него, случись им потерять лицо. Он, наконец, может ощущать, что его считают человеком, который сочувствует и сострадает другим, поэтому, чтобы сохранить свое лицо, он чувствует себя обязанным считаться с линией поведения, принятой другими участниками контакта.