Вадим Россман - Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Однако в декабре 2004 года оппозиция представила жалобу в Конституционный суд страны, который принял решение о неконституционности решения о переносе столичных функций в Сечжон. Но Му Хен вынужден был отредактировать свой план и сделать его менее амбициозным. В соответствии с новой редакцией проекта президентская власть, конгресс и Конституционный суд останутся в Сеуле. Сечжон же будет считаться не новой столицей, а новым административным городом. В соответствии с инициативами Но Му Хена в 2005 году был принят закон о переводе 9 министерств, четырех ведомств и около 10 тысяч человек государственных служащих на новое место. Закон предусматривал также рассредоточение административных функций в разных городах страны: из Сеула должно было выехать всего около 40000 государственных служащих.

Масштабы проекта переноса столицы и скорость принятия решения по этому вопросу вызвали сомнения по поводу его продуманности и финансовой состоятельности. По оценке одного из международных экспертов, «план Се-чжона был основан на грубом политическом маркетинге, отсутствии знаний о пространственной динамике и непонимании прямых и косвенных издержек этого проекта» (Richardson, Вае, 2009: 71). Журнал «Экономист» также объяснял планы переноса корейской столицы, его масштаб и амбициозность, приверженностью многих корейских политических и корпоративных руководителей многомиллиардным мегапроектам, которые не всегда экономически оправданны. Такие мегапроекты были чрезвычайно популярны в Южной Корее с начала модернизации корейской экономики (в числе таких мегапроектов называются строительство серии аэропортов, многие из которых сегодня не используются, возведение города Сондо и строительство каналов, предложенное последним президентом) (Economist, 2010).

Преемник Но Му Хена, новый президент страны Ли Мен Бак (с 2008 года), противодействовал даже сильно урезанным планам о переводе министерств и государственных служащих в Сечжон, считая это напрасной тратой средств и ресурсов. Он ссылался, прежде всего, но то, что перевод даже отдельных ведомств на новое место будет вызывать сбои в работе административных структур. Коалиции оппозиционных прогрессивно-националистических партий, а также некоторые представители правящей партии настаивают на необходимости переноса административных функций в Сечжон в согласии с принятым законом.

На новую столицу уже потрачено не менее 20 млрд долларов. Главными категориями расходов при этом стали приобретение земли, а также разработка плана новой столицы. Издержки и потраченные усилия заставляют искать решения сложившегося кризиса, и, вероятно, город все-таки будет использоваться в качестве административного центра. Сейчас дебаты по этому вопросу продолжаются.

Некоторые наблюдатели связывают отсрочку решения по поводу переноса столицы еще и с тем обстоятельством, что существующие планы не принимают во внимание возможности реунификации КНДР и Южной Кореи (Richardson, Вае, 2009: 67). Хотя этот вопрос сегодня не стоит даже на повестке дня ни в Южной, ни в Северной Корее, многие наблюдатели убеждены, что вопрос о национальном объединении может встать очень зримо и остро в ближайшие 10 лет. В таком контексте вопрос о новой столице неизбежно приобретет не только экономико-географическое, но и фундаментальное политическое измерение. Расположение новой столицы может стать принципиальным вопросом, решение которого может послужить основой компромисса и формой разрешения долгосрочного национального конфликта. В таком случае новая столица станет фактором создания единой нации из двух частей, разделенных социально-политическим строем.

Гарри Ричардсон и Чан-Хи Бае, американские урбанологи и эксперты в области территориального развития, обсуждают четыре возможные кандидатуры на роль новой столицы в перспективе возможного воссоединения КНДР и Южной Кореи. По их мнению, на эту роль могут претендовать Пхеньян и Кэсон, находящиеся в Северной Корее, а также Сеул и Сечжон – в Южной Корее. Кэсон фигурирует в качестве кандидата, во-первых, в силу своего символического капитала – он был древней столицей страны в эпоху династии Корьо (с X до конца XIV века) – и, во-вторых, в силу близости к границе, что удовлетворяет критерию географической центральности. Американские урбанологи обсуждают достоинства и недостатки каждого из этих кандидатов (Richardson, Вае, 2009: 73–76).

Пхеньян, Кэсон и Сеул находятся на единой оси север-юг, которая совпадает с линией транзита в Китай, что дает им дополнительные преимущества. Сечжон может стать местом дислокации только некоторых, не самых важных, функций принятия решения, так как он расположен вне этой оси и находится слишком далеко от крупного аэропорта. Преимущество Пхеньяна состоит в гораздо более благоприятной демографической ситуации. Но наиболее вероятными кандидатами на роль столицы объединенной Кореи американским урбанологам кажутся Сеул и Кэсон. Сила кандидатуры Сеула связана, прежде всего, с его статусом мирового города. Изъятие столицы из Сеула снизит его значимость в иерархии мировых городов, что негативно отразится на экономике страны. Сила кандидатуры Кэсона определяется его ролью древней столицы страны. Дополнительное преимущество этого города – невысокая стоимость земли и рабочей силы, фактор, который позволил бы заметно сократить издержки на строительство. Кэсон кажется наиболее вероятным компромиссным вариантом, так как КНДР вряд ли согласится на пребывание новой столицы в Сеуле, а южные корейцы вряд ли сочтут приемлемой кандидатуру Пхеньяна с его отсталой инфраструктурой, социалистической архитектурой и иконографией (Richardson, Вае, 2009: 73–76).