Юрген Каубе - Макс Вебер - жизнь на рубеже эпох

Нет необходимости в окончательном ответе на этот вопрос, чтобы понять, что жизненные трудности, с которыми столкнулся Вебер, в те годы обсуждались и за пределами узкого семейного круга. Когда Вебер женился, это еще был мир «Эффи Брист» и Генриха Ибсена, где отклоняющееся поведение, как только о нем узнавала общественность, немедленно вело к скандалу. Теперь же, по прошествии более двенадцати лет, Вебер жил в мире Франка Ведекинда и Карла Крауса (первый был моложе Вебера на три месяца, второй — на десять лет), где сексуальность стала едва ли не обязательной темой для интеллектуалов. В театрах ставили «Пробуждение весны» (1906) и «Ящик Пандоры» (1904) — так добрачные половые отношения и проституция оказались на сцене. В «Перечне социологических проблем», разосланном участникам организационного съезда Немецкой социологической ассоциации в декабре 1908 года, можно обнаружить целый список соответствующих тем, начиная (какова очередность!) с «социологии сексуальной жизни», включая «проституцию в разных общественных укладах» и заканчивая «формами брака» и «семьей». Уже начиная с 1899 года Магнус Хиршфельд издает «Ежегодник промежуточных сексуальных ступеней», в 1904 году Макс Маркузе в статье для одного сборника поднимает вопрос о том, «может ли врач рекомендовать внебрачные половые сношения», а в 1907 году исследователь сексуальности Иван Блох публикует результаты своего опроса среди «образованных женщин», полностью опровергающие представление об их «низкой половой возбудимости». За шесть лет его книга выдержала шесть изданий тиражом в сорок тысяч экземпляров. А в 1908 году выходит в свет статья Зигмунда Фрейда «„Культурная“ сексуальная мораль и современная нервозность», где автор обращает внимание читателя на то, что некоторые нарушения в области сексуальности являются следствием воспитания, и книга Карла Крауса под названием «Нравственность и преступность», где автор критикует существующую правовую практику и конфликты между полами и среди прочего пишет: «Уж можете мне поверить, еще много воды утечет в бассейн Главной купальни, прежде чем пробьет себе дорогу понимание того, что ни один гражданин не может нести ответственность за ориентацию своих инстинктивных желаний!» [495] «Перечень социологических проблем», приводится в: Simmel: Briefe 1880–1911, S. 675 и далее; Bloch: Das Sexualleben unserer Zeit, 5. Kapitel («Сексуальные и психические различия и женский вопрос (с приложением о половой чувствительности женщины)», S. 71–93 («образованные женщины», S. 90); «уж можете…» статья без названия в Die Fackel, Heft 227–228,10.06.1907, S. 9.

Ситуация, когда люди «постоянно думали, но никогда не говорили» об отклонениях от норм сексуальной и брачной морали, начинает стремительно меняться. В общественных дебатах на тему сексуальности и социального смысла сексуальных норм отныне участвуют и ученые, которые двадцать лет назад не могли о таком и подумать. И когда Марианна Вебер в уже упоминавшейся статье отстаивает тезис о том, что «немалая часть наших законных браков […] по своим мотивам недалеко ушла от проституции», в этом обстоятельстве примечательно уже то, что такого рода высказывания делает супруга знаменитого, хотя и отставного профессора. Невозможно себе даже представить, чтобы с подобными заявлениями выступили жены Моммзена, Дильтея или Куно Фишера, точно так же как и их мужьям никогда не пришло бы в голову высказываться по таким вопросам, тем более таким образом. Вебер же, который пятнадцать лет назад тоже не мог себе даже и представить ничего подобного, напротив, всячески поддерживал свою жену в ее начинаниях. И если задаться целью выяснить, какие кардинальные изменения в его мировоззрении повлек за собой его нервный срыв, то искать нужно именно здесь. Его болезнь сделала его более открытым и разговорчивым.

При этом не только о сексуальности стали говорить без обиняков. Для образованной элиты «около 1910 года, когда весь мир обсуждал эротическую проблематику» [496] LE, S. 376. , ключевым словом становится «эротика». Феминистка Гертруда Боймер, которой восхищалась Марианна Вебер, в 1904 году пишет, что люди на пороге новой эпохи стали замечать «присутствие чувственных энергий в любовных наслаждениях и страданиях», и эротика приобрела «гораздо большее, жизненно важное значение». Сама она воспринимает эту ситуацию критически: любовь оказалась в «центре беспокойного любопытства, которое вытаскивает на свет все ее темные тайны, выслеживает ее волнения до малейшего движения души и многократно усиливает ее власть за счет нагнетаемого таким образом самовнушения» [497] Bäumer: Die Frau in den Kulturbewegungen der Gegenwart, S. 5. . Женщин, боровшихся за права своего пола, в этой ситуации не устраивало в первую очередь то, что «женским вопросом», как только речь заходила о сексуальности и эротике, виртуозы мысли мужского пола занимались с особым теоретическим пылом и фантазией.