Макс Вебер - Хозяйство и общество - очерки понимающей социологии

4. Целерационально действует тот, кто ориентирует свои действия на цель, средства и побочные следствия и при этом рационально взвешивает как средства относительно целей, так и цели относительно побочных эффектов и, наконец, различные возможные цели друг относительно друга, т. е. действует, во всяком случае, не аффективно (в частности, эмоционально) и нетрадиционно. Выбор между конкурирующими и сталкивающимися целями и побочными следствиями, в свою очередь, может быть ориентирован ценностно-рационально, тогда действие целерационально только в отношении средств. Или действующий сводит конкурирующие и конфликтующие друг с другом цели в шкалу (по степени осознания их настоятельности, т. е. без всякой ценностно-рациональной ориентации на заповеди или предписания — просто как данные субъективные побуждения) и ориентирует по ней свое поведение так, чтобы эти цели последовательно удовлетворялись (принцип предельной полезности). Так что ценностно-рациональная ориентация может находиться в разных отношениях с целерациональной. Но с точки зрения целерациональности ценностная рациональность всегда иррациональна , и тем более, чем решительнее она возводит в абсолют ценность, на которую ориентируется действие; она тем менее ориентирована на последствия действия, чем более безусловной выглядит для нее эта самодовлеющая ценность (чистота убеждений, красота, добро, верность долгу). Однако абсолютная целерациональность тоже представляет собой, по существу, лишь сконструированный предельный случай.

5. Очень редко действие, особенно социальное, ориентировано только одним или только другим способом. Также и эти способы не дают исчерпывающей классификации ориентаций действия, а являются созданными в целях социологического исследования понятийно чистыми типами, к которым в той или иной степени приближается реальное действие или смешением которых оно еще чаще является. Об их полезности для нас может свидетельствовать только результат исследования.

Социальным «отношением» называется поведение нескольких лиц при том, что действие каждого из них по смыслу обусловливает действия других и ориентируется на эту взаимообусловленность. Поэтому социальное отношение состоит полностью и исключительно в вероятности осмысленного хода социального действия независимо от того, на чем основывается эта вероятность.

1. Определяющим критерием здесь является хотя бы минимум взаимной ориентированности действующих лиц друг на друга. Содержательно это может быть что угодно: борьба, вражда, любовь, дружба, пиетет, обмен, соблюдение либо нарушение договоренности, экономическое, эротическое или любое другое соперничество, сословная, национальная или классовая общность (если только она порождает социальное действие, чем предполагается нечто большее, чем просто факт наличия общих черт, речь об этом пойдет ниже). Так что понятие само по себе ничего не говорит о том, имеет ли место солидарность действующих или, наоборот, ее противоположность.

2. Смысл здесь — это не нормативно «правильный» или метафизически «истинный», а всегда эмпирический, подразумеваемый участниками смысл действия в конкретном случае, в среднем для ряда случаев или в сконструированном «чистом» типе. Социальное отношение (даже если имеются в виду такие социальные образования, как, например, государство, церковь, товарищество, брак и т. д.) состоит только и исключительно в вероятности того, что происходило, происходит или произойдет действие, которое демонстрирует взаимную смысловую обусловленность поведения участников. Это нужно повторять и повторять, чтобы избежать «овеществления» этих понятий. Например, государство в социологическом смысле перестает существовать, если исчезла вероятность реализации определенных видов осмысленно ориентированного социального действия. Эта вероятность может быть и очень большой, и исчезающе малой. Но лишь в том смысле и в той мере, в какой она действительно существовала или существует, также существовало или существует и соответствующее социальное отношение. Никакого другого ясного смысла невозможно вывести из суждения о том, что, например, какое-то «государство» существует или перестало существовать.

3. Вышесказанное не означает, что ориентирующиеся друг на друга участники в конкретном случае вкладывают в социальное отношение один и тот же смысл или усваивают одну и ту же установку, и что, следовательно, в этом смысле существует взаимность. «Дружба», «любовь», «благоговение», «верность договору», «патриотизм», проявляемые одной стороной, могут столкнуться с совершенно иными установками другой. Это означает, что участники вкладывают в свои действия разный смысл, и в этой мере социальное отношение оказывается с обеих сторон объективно односторонним. Но и тогда оно является отношением, ибо действующий предполагает (может быть, даже совсем или частью ошибочно) наличие у партнера определенной установки по отношению к нему (действующему) и ориентирует на это ожидание свои поступки, что может иметь — и чаще всего имеет — последствия для хода действия и формирования отношения. Объективно двусторонним отношение оказывается в случае, когда взаимные ожидания участников приблизительно «соответствуют» друг другу, когда, например, установка ребенка в отношении отца примерно соответствует установке отца в отношении ребенка (т. е. тому, чего может ожидать от ребенка конкретный, средний или типичный отец). Социальное отношение, основанное на полной взаимности установок, в действительности предельный случай. Отсутствие же двусторонности — в соответствии с нашей терминологией — исключает существование социального отношения только, когда его следствием становится фактическое отсутствие взаимной соотнесенности двустороннего действия. Здесь, как всегда в реальности, правилом являются всякого рода переходные случаи.