Вячеслав Глазычев - Глубинная Россия - 2000 - 2002

Нашим проводником по нескольким кружкам тихвинских интеллигентов стал учитель рисования Николай Павлович Разенков, выписывавший в то время все доступные журналы из братских стран социализма. Не создавая обособленной детской студии, он сумел так поставить программу рисования и композиции, что почти все школяры умели недурно самовыражаться в рисунке и в цвете. На этот раз, помимо обычной работы с малышами, мы решили всерьёзняться за десятиклассников. К тому времени я завершил перевод книги Кевина Линча «Образ города» и захотел повторить опыты американского психолога по изучению способов, какими обычные люди воспринимают собственный город. По недостатку времени люди, привычно собранные вместе, нужны нам были более всего, к тому же десятиклассники — народ подвижный, знающие обычно город, как никто другой. Сначала, однако, следовало возбудить их интерес, чтобы наша задача не воспринималась как ещё один дополнительный урок с предсказуемым результатом, ведь они и были и будут великими мастерами отлынивать от скучных вещей.

Мои молодые ассистенты взялись за дело, и очень скоро школяры с увлечением писали инструкцию по завязыванию шнурков на ботинках, сочиняли хором сказку про пару влюбленных магнитофонов и т. п. славные глупости. Теперь они были готовы в дело, которое казалось простеньким только на первый взгляд. Им всего-то предлагалось вместе составить по памяти план собственного города. Быстро выяснилось, что монастырь, речку и шлюз расставили довольно точно, точно помнили каждый киоск и каждую витрину вдоль главной улицы, но уже вокруг того, есть или нет у этой улицы излом, развернулись жаркие дебаты. Каждый мог относительно уверенно изобразить и замерить собственный маршрут от дома до школы, но уже расположение и назначение построек вокруг главной площади дались совокупным усилием и с немалым трудом.

Мы сознательно выбрали школу, стоящую на рубеже между старым городом и новой слободой, которая решительно надвигалась на кварталы малоэтажной застройки. В ту пору по стране распространилась эпидемия вынужденного вандализма: отчаявшись улучшить положение в старых домах, и не имея шансов на то, чтобы в обозримом будущем получить жильё по т. н. очереди, люди поджигали собственные дома, предусмотрительно растащив добро по родственникам и друзьям. Иные, страшась следствия, использовали другую методу, затаскивая на второй этаж тяжести, чтобы подломились давно подгнившие балки перекрытия. На рисунках малышей такого рода обугленных проплешин было немало. Конечно же, все мечтали о фонтане, благо в Петергофе побывала хоть раз всякая семья в городе. Конечно же, и здесь фиксировалась заметная неприязнь детей к загонам с большими игрушками, которые возводили для них упорные власти.

Вместе с нашими десятиклассниками мы подвергли анализу выставку рисунков и получили уже вполне подготовленные команды для начала проектного процесса, смысловым ядром которого стала программа реставрации почтовой станции для создания в ней подросткового клуба. Речь шла о реставрации здания собственными силами старшеклассников под надзором учителей труда и профессионалов из Ленинградского инженерно-строительного института. Необходимый объем дерева удалось обнаружить без особого труда. Городские власти вяло одобрили программу, но предпочли застраховаться от возможных рисков. Единственным ощутимым, хотя и побочным эффектом работы стало то, что в новую эпоху Разенков возглавил архитектурную службу города, и кое-что из намеченной программы ему удалось воплотить в материал за десяток лет.

Перестройка изменила все для каждого, значит, и для меня тоже. Я разделял иллюзии со многими и, забросив научные занятия, окунулся в реформаторскую активность. Вместе с коллегами я приложил массу усилий для свержения прежнего руководства Союза архитекторов СССР на съезде, был избран одним из его освобожденных секретарей и почти сразу оказался в гуще хитросплетений вокруг усилий ряда начинавших тогда политиков создать общество «Мемориал». В конце концов учредительную конференцию удалось созвать, и я мог переключиться на работу в смешанной экспертной группе, готовившей первый вариант закона об основах местного самоуправления. Попытки убедить коллег в необходимости реформировать союз архитекторов до того, как произойдет неизбежный уже распад прежнего государства, не привели к успеху. Я потерпел поражение в демократической процедуре голосования и сломал традицию «номенклатуры», уйдя в отставку. Но ещё до этого момента почти случайным образом началось длительное сотрудничество с германскими коллегами, с огромным упорством стремившимися создать Европейскую академию городской среды, так что городская тема вернулась с несколько неожиданной стороны.