Вячеслав Глазычев - Глубинная Россия - 2000 - 2002

Контакт был установлен, и теперь требовалось найти простой и внятный способ вовлечь обитателей Набережных Челнов в процесс, ввести их в состояние изумления перед тем, что для них, их же руками нагородили москвичи. Еще в 1980 г., работая в болгарском Благоевграде вместе с моим коллегой по экспериментальной студии Марком Александровичем Коником, я попросил учителей местных школ задать школьникам домашнюю работу. Они ее выполнили, и мы получили несколько десятков рисунков, на которых достаточно верно было отображено все то, что привлекало детское внимание в городке, уютно устроившемся в горной долине. На многих рисунках повторялся старый домик мельника у главной площади, тот самый домик, который городские власти уже было постановили непременно снести ради единообразия. Мы включили десяток картинок в экспозицию своего проектного предложения, и это весьма помогло. В Челнах я решил повторить этот опыт, существенно расширив его масштаб. В данном случае опора на городскую бюрократию была как нельзя кстати: мэр вызвал к себе заведующего Гороно, тот собрал учителей рисования, и мне оставалось лишь долго упрашивать их ни в коем случае не руководить процессом и ограничиться третьими — пятыми классами.

Помогло это лишь отчасти, так что в папках, которые я получил через две недели, можно было найти немало слишком сладких фантазий на тему города будущего. И всё же большинство сработало честно, и мне пришлось перебирать почти полторы тысячи листов, созданных в семнадцати школах города. В возрасте десяти-одиннадцати лет люди ещё не знают, что не умеют рисовать, и рисуют совершенно раскованно. В этом возрасте они, как правило, ещё не начали лгать, и потому их свидетельства достаточно надежны.

Оставалось сделать выразительную выборку. Взрослые не просто притерпелись к той омерзительно монотонной среде, в которой проходила их повседневная жизнь, многим, судя по расспросам, она казалась вполне привлекательной. Совокупность детских рисунков показала, насколько тревожна такая притерпелость глаз. Рисовали в обычных, дешевеньких альбомах, и сразу бросалось в глаза, что многим юным художникам одного листа не хватало, так что они работали на развороте — по горизонтали. Многим и этого оказывалось мало, и в результате расчерченные квадратиками панелей бесконечные ленты зданий, так и не кончаясь, упирались в левый и правый обрез листа. Одна такая горизонтальная лента повергала в шок: автомобильчики и фигурки людей на улице оказались расставлены точно по рисунку швов между панелями, будто они — не более чем элементы той же самой конструкции. Чудовищный эстетический голод понуждал авторов чем-то разнообразить сетки панелей, и потому в квадратиках окон были расцвечены яркие занавески, на каждом подоконнике оказывались яркие цветы в горшках. Те, кому и этого было недостаточно, изобрели собственный способ декорирования — к каждому нижнему углу каждого окна был трудолюбиво прицеплен цветной воздушный шарик.

Часто встречавшийся вид сверху обнажал не только пустынность пространства, но и всю иллюзорность представлений начальства о том, что, затратив немалые деньги на сооружение всяческих «сказочных» городков, они способны дарить детям радость. Почти все загончики-резервации такого рода на детских рисунках были пустыми: так, аккуратно зафиксированная топографическая деталь, куда менее привлекательная, чем автомобили и мотоциклы. Зато на множестве рисунков то тут, то там оказались фонтаны, каких тогда в Челнах не было.

Оставалось собрать полторы сотни картинок в группы, снабдить их простенькими и жесткими лозунгами [2] Записи утеряны, но один текст я помню точно: «Если город на детских рисунках похож на бездушный механизм, то взрослым надо с этим что-то делать». и сформировать выставку в фойе дворца культуры в тот самый день, когда происходила ритуальная встреча городской администрации с т. н. общественностью.

Мной двигал холодный расчет. Дети — слабое место даже у достаточно засохших в невзгодах взрослых. Как и следовало ожидать, администрация Автозаводского района была оскорблена в лучших чувствах, и сотрудничать с нами не захотела, тогда как несколько съежившиеся в тени КАМАЗа заводы, на балансе которых было немало жилья, откликнулись. Расчет оправдался, и через неделю на краю «старого» города началась работа, какой в Советском Союзе ещё не случалось. В казенных помещениях красных уголков вместе трудились старшеклассники, родители и закаленные люди от заводских дирекций, которые незамедлительно предоставили в распоряжение «проектных групп» запасы всевозможных материалов, на всякий случай (и на прямой товарообмен) хранившийся на их складах. Вместе с моими помощниками провели детальный анализ пустырей и проложенных по ним тропинок, составили карты потребностей для всех возрастных и функциональных групп. Для стариков, которым нужны не только скамейки, но и стена, защищающая от ветра и обращенная к югу. Для мам с колясками, которым нужно защищенное от ветров место, где можно обменяться сведениями о питании и воспитании. Для малышей, которым нужно множество «потаенных» мест, где их не может психологически раздавить гигантизм обстановки. Для тех, кто постарше и кому необходима пища для собственного группового воображения, а не идиотские поделки в виде гномов и чебурашек. Для тех, кто уже начинал осваивать самодельные скейт-борды, чтобы они не сносили с ног всех встречных и не вылетали на проезжую часть… Ну и, разумеется, фонтаны — совершенно не обязательно большие, не обязательно сложные и дорогие. Здесь же был изобретен способ отливки округлых бетонных деталей в разовых формах, сооружаемых из брезента на металлических рамах, самостоятельно сочинен способ создания дешевой мозаичной поверхности из гальки и керамического боя.