Вячеслав Глазычев - Глубинная Россия - 2000 - 2002

Не доставало одного, может быть, ключевого элемента. Мы научились работать с новой-старой администрацией городов, с городскими активистами, до некоторой степени и с заводскими начальниками, которые были менее всего расположены к работе всерьёз, так как большинство всё ещё лелеяло надежду на госзаказ (само это слово они произносили со сладостной интонацией). Не было контакта с новыми деловыми людьми, так что когда подвернулась возможность поработать с Калининградом, я ухватился за нее с энтузиазмом. В 95-ом году многие из калининградских проблем проступили уже в полноте, хотя вступление балтийских республик в НАТО казалось ещё нечеткой и во всяком случае отдаленной перспективой. Я уже знал, что начинать надо с интенсивного семинарского взаимодействия, способного гораздо интенсивнее распространить сведения о наших намерениях, чем одно только общение с мэрией. Сразу же проступило четкое обособление нескольких городских сообществ, причём эти размытые в контурах сообщества охватывали и заурядных горожан, и специалистов, и начальников всякого рода в равной степени.

Одно такое сообщество, вполне организованное как политическая сила, складывалось преимущественно из военных пенсионеров, что сразу же ориентировало его на защитную, оборонительную идеологию противостояния всякой памяти о Пруссии. Другое сообщество, меньшее по численности, но весьма динамичное, формировалось из гуманитариев с примесью некоторого числа деловых людей. Здесь, напротив, культивировалась идея опоры на всю историю места, на освоение и присвоение в нашу родовую память Иммануила Канта и университета, старых фортов и каналов, великолепной инженерной инфраструктуры и воспоминаний о первоклассном сельском хозяйстве региона. Здесь надеялись грамотно использовать ностальгический немецкий туризм, рисовали карту старого Кенигсберга и настаивали на химерической затее восстановления королевского замка, руины которого были взорваны уже в начале 70-х годов [28] На его месте воздвигли грандиозный каркас здания обкома КПСС, который по настоящее время не удается сделать привлекательным для инвесторов, так что в самом центре Калининграда высится мертвый скелет. Идея частичной разборки сооружения и завершения оставшейся части было, тем не менее, бурно отвергнута в мэрии. . Третье сообщество сложилось из множества новых переселенцев, привлеченных в Калининград близостью к Западу. Здесь одну из ведущих ролей играли переселенцы из Казахстана (русские, корейцы, казахи), и число бизнесменов в этой группе оказалось на порядок большим, чем во всех прочих. Наконец, пассивное большинство, метавшееся от одной позиции к другой, но скорее склонное перенять лозунг деловых людей и части «западников» среди интеллигентов: Калининград — русский европейский город.

Разработав череду осмысленных схем реструктуризации городского пространства под «европейскую» карьеру города, мы смогли установить добротный диалог с мэром и его помощниками, после чего возникли, наконец, конструктивные диалоги с местными деловыми кругами. Было в высшей степени любопытно обнаружить, что реальные владельцы «кустов» из многочисленных торговых киосков были уже готовы воспринять и принять достаточно сложную схему ассоциирования. Это была программа создания крупного торгового центра из временных конструкций, способного не только с прибылью вернуть затраты на строительство, но также (через беспрецедентный контракт с мэрией) обеспечить акционерам приоритетное право войти в корпоративный процесс следующей, уже капитальной стадии освоения чрезвычайно выигрышного места. Было интересно открыть, что при полном провале «капитанов» строительства по советской схеме бывший начальник ремонтно-дорожного треста сумел почти целиком занять нишу нового «элитного» [29] При фантастической вздутости цен на московском рынке жилья, за что полнота ответственности лежит на московских властях, было важно обнаружить, что мечтой нашего партнера по диалогу было поднять цену с 200 до 220 долларов за квадратный метр при повышении комфорта без существенного увеличения затрат, т. е. за счет усовершенствования проектирования, на что местные архитекторы, выдрессированные годами работы по минимальным стандартам, не могли сделать. жилищного строительства и был готов рисковать далее. Наконец, было важно уяснить, насколько ещё был тогда велик разрыв между рисунками мышления городских чиновников и бизнесменов — разрыв, который стал стремительно уменьшаться к концу последнего года столетия, как показали позднее наши исследования.