Наука и жизнь, 1999 № 01

Особых забот требовало сельское хозяйство. Чтобы поддержать уровень цен на его продукцию, был принят закон о сокращении сельскохозяйственного производства. Фермеры, соглашавшиеся производить меньше пшеницы, кукурузы, табака, мяса, молока, получали компенсацию, средства для которой предоставлял специальный налог на потребление этой продукции. Ее в больших объемах закупало правительство. Вместе с тем оно резко расширило кредиты фермерам, сократило процент по их долгам, оказывало помощь разоряющимся фермерам. И, конечно, стимулировало вывоз пшеницы и хлопка за границу, например, выдавая «вывозные премии».

Самые кардинальные реформы «новый курс» предполагал в социальной сфере, за что противники и обвинили Рузвельта в социализме, даже в «советизации» Америки. Уже в августе 1933 года был подписан закон о социальном страховании, который предусматривал не только помощь безработным, но и субсидии штатам для оказания помощи нуждающимся и больным, инвалидам, пострадавшим от стихийных бедствий. Он установил также пенсии для рабочих, достигших шестидесяти пяти лет.

Одновременно государство активно финансировало общественные работы, прежде всего строительство. Безработная молодежь (от 18 до 25 лет) могла на год отправиться в Гражданский корпус – лагеря военизированного типа (вроде строительных батальонов). Они строили дороги и плотины, охраняли и возрождали леса и парки. (За восемь лет своей деятельности Гражданский корпус расширил площадь лесов на 6 миллионов 885 тысяч гектаров, возвел 6 миллионов сооружений против эрозии почвы, создал множество мест для разведения рыбы.)

Все экстренные мероприятия требовали огромных расходов. Поэтому увеличились налоги. Но этого было мало. Ничего не оставалось, как прибегнуть к практике финансирования бюджета с помощью займов, то есть дефицитного финансирования (хотя во время предвыборной кампании Рузвельт, как и его предшественники, клялся сбалансировать бюджет). К 1935 году бюджетный дефицит достиг невиданного до той поры уровня – 5-6 процентов валового национального продукта (с нынешней точки зрения, размер совершенно нормальный в условиях глубокого кризиса).

Такая политика была оправдана резким падением цен, отсутствием инфляции и крайне небольшой государственной задолженностью: сохранились значительные резервы средств как у населения, так и у банков.

«Новый курс» Рузвельта принес желанные результаты. Уверенность, оптимизм, напористость, с которыми действовал президент, рождали надежды. Началось экономическое оживление. Колоссальный перелом произошел и в общественном сознании, в понимании той роли, которую должно играть государство в экономической жизни страны. Прежде функции государства сводились в основном к тому, чтобы содержать армию и полицию, то есть оно обеспечивало внешнюю и внутреннюю безопасность, а также осуществляло административное управление. Теперь же от государства стали ожидать социальных гарантий, обеспечивающих прожиточный минимум всем, кто оказался вне благ рыночной экономики, – безработным, бедным, больным, пенсионерам, детям.

Вот почему «новый курс» не был только лишь программой краткосрочных, пожарных мероприятий. Он положил начало коренному преобразованию американской экономики. Конечно, основой основ оставалось частное предпринимательство, а главной движущей силой – рыночная конкуренция, заставляющая бороться за потребителя, снижать издержки, создавать новую продукцию, двигать технический прогресс.

Государство не стало заниматься непосредственно производством. Оно взяло на себя общее регулирование экономической конъюнктуры, стимулирование экономического роста и смягчение социальных последствий того общественного неравенства, которое рождает или обостряет рыночная экономика. В итоге появился новый экономический механизм, так называемая смешанная экономика, в котором взаимодействуют и рыночная конкуренция, и планирование в рамках крупных корпораций, и централизованное регулирование.

В валовом национальном продукте росла доля государственных расходов – федеральных и местных. Если в 1929 году она составляла лишь 10 процентов, то в 1934 выросла почти в два раза, а к началу девяностых годов превысила 30 процентов. Иначе говоря, у правительства появились широчайшие возможности для осуществления новых задач, вставших перед государством и в экономической, и в социальной сферах. С этой точки зрения интересно посмотреть на то, что представляет собой нынешняя структура федерального, то есть центрального бюджета США. Примерно 28 процентов – это военные расходы, около 7 – расходы, связанные с хозяйством (в основном – строительство дорог, связь и т. п.) и 47,3 процента – расходы, идущие на нужды образования, медицинского обслуживания и социального обеспечения. Если учесть, что и местные бюджеты в основном финансируют социальные программы, то следует признать, что в США доминирует социальная ориентация государственных финансов.