Геннадий Белимов - Дети-индиго в России - Вундеркинды третьего тысячелетия

Да, я согласна — это очень сложная проблема. Она назревает, и нам всем нужно искать приемлемые пути ее разрешения к лучшему.

Но вот у меня появилась такая мысль: нам всем вполне можно сосуществовать рядом с индиго без проблем с обеих сторон. Они отлично впишутся в наш круг и, возможно, действительно помогут нам измениться к лучшему. Сложность в том, что мы сами готовы объявить им войну и не хотим меняться. Поэтому индиго могут так же легко нас уничтожить, как и спасти. Как знать, может, их появление — это для нас очередной тест „на вшивость“, и решать в итоге опять не нам, а кому-то свыше?

А теперь по поводу сына… Я уже давно с этим маюсь. Начать с того, что мой Алешка уже в один год знал все буквы, и его любимой книгой была энциклопедия „Что такое звезды?“, а любимой зверушкой — дракон, потому что он — сам мне сказал! — „потомок драконов с другой планеты“. Вот так! Как хочешь, так и понимай. Скажем, про разумных рептоидов я-то уже была начитана. Но не он же! Однако я как мать не хотела бы делать своего ребенка публичным объектом для исследований. А вот в советах профессионала по общению с подобными детьми и их родителями — нуждаюсь.

К примеру, он не желает подчиняться правилам. Я спрашиваю его: „Ты знаешь, что безударные гласные в этом упражнении надо подчеркнуть одной чертой, а под ударением — двумя?“ — „Да, я читал задание“. — „Тогда почему ты все подчеркнул волнистыми линиями?“ — „Какая разница. Это подчеркивание вообще пустая грата времени“. Я не понимаю, как с ним общаться, как научить его избегать острых углов. А ему только десять лет, и что с ним делать в 14? в 18?.. Я уже не заставляю его, как прежде, переделывать домашнее задание — и что, он получит „пару“? А эти жуткие ЕГЭ, где нужно отмечать крестиком в квадратике? А если ему придет в голову рисовать в квадратиках кружки? А после школы — как он будет дальше жить?

Когда ему было четыре года, он пугался невидимых „черных людей в шляпах“, он мог болтать с неизвестной Светой, „которая живет очень далеко, за лесом, ее не видно“, мог предсказывать, что „вот сейчас папа позвонит по телефону, потому что я чувствую это“ — и снимал трубку, не дожидаясь первого звонка… Но что я буду делать, когда он вырастет и не захочет прятаться, становиться, „как все“?

Недавно Алеша сообщил, что у него есть личный наставник и его зовут Габи. Если это тот самый, что был известен мне под западным именем Габриэль, то я в отчаянии. Габ был один из тех, кто остался в небесной Сети, когда мы ушли. Выходит, мой ребенок — ученик идейного противника и рискует скоро пополнить список „любимых врагов“? Глядишь, наступит день, и нам всем — индиго и прочей цветовой гамме — поступят инструкции, кто-то нажмет на кнопки „BKЛ.“, и я молю небо, чтобы при этом мы не начали войну с собственными детьми и друзьями в буквальном смысле слова.

Досвидания.Желаю успехов. Надежда».

Мне оставалось лишь задуматься над ситуацией и принять ее к сведению. Что-либо понимать в ней и тем более советовать, было бы при моих нынешних знаниях опрометчивым занятием. Какое развитие получит эта ситуация с ребенком Тепловой, может показать только будущее. Нам надо набраться терпения и изучать лишь то, что находится сейчас рядом с нами. И я занялся этими вопросами с любопытством и охотой, на которые был только способен.

Мое погружение в материалы о феноменальных российских детях едва началось, как сразу пошла помощь от коллег по исследованиям непознанного.

Одним из первых откликнулся доктор биологических наук из Новосибирска С.В. Сперанский, с которым мы знакомы по переписке. Сергей Владимирович более 45 лет трудился в Новосибирском научно-исследовательском институте гигиены в области токсикологии, и с начала 90-х годов прошлого века начал все активнее интересоваться неизведанной областью науки — паранормальными явлениями (по более поздней терминологии — биоэнергетикой, она же энергоинформатика, она же эниология). Обладая мягким характером и располагающе добрыми манерами истинного ученого мужа, он, однако, оказался весьма тверд в отстаивании собственного «перпендикулярного» мышления, без которого невозможно освоение новых реалий мироздания. За что, естественно, подвергался и подвергается жесточайшей критике ортодоксальной частью своих ученых-коллег. Он даже как-то посетовал в одном из писем: «Вам хорошо, Г.С., вы далеко от таких инквизиторов в науке, как Э. Кругляков, а я с ним живу в одном городе. Нападки от него следуют постоянно…»