Ричард Прам - Эволюция красоты. Как дарвиновская теория полового отбора объясняет животный мир – и нас самих

Предложенная мной эволюционная модель предполагает существование наследственной изменчивости в гомосексуальном влечении, предпочтениях и поведении. При этом многих людей сочетание слов «генетика» и «сексуальные предпочтения» тут же заставляет думать о перспективе открытия некоего «гей-гена», который можно выявить при генетическом обследовании в страховых медицинских учреждениях или в женской консультации для беременных. Однако с учетом того, что нам известно о генетике сложных поведенческих признаков человека, подобные ожидания совершенно беспочвенны.

Генетические исследования показывают, что наиболее сложные признаки человека – например, склонность к сердечным заболеваниям, музыкальные способности, социальность личности и застенчивость, переходящая в аутизм, – определяются многими взаимодействующими генетическими вариациями, каждая из которых обладает небольшим эффектом и локализована в разных генах по всему геному. В итоге, даже если эти сложные признаки хорошо наследуются, каждый их компонент формируется под влиянием уникальной комбинации генов, генных взаимодействий и условий развития. В частности, недавно проведенное исследование тысяч человеческих геномов показало, что 82 процента вариаций простейших ДНК-последовательностей [352](их называют однонуклеотидными полиморфизмами, сокращенно ОНП) возникают с частотой менее 1/15000, то есть менее 0,006 процента. Одному человеку достаточно иметь три-четыре такие вариации, чтобы оказаться генетически уникальным среди всех семи миллиардов людей, живущих на Земле. Однако наш геном содержит многие тысячи вариаций. Трудно даже представить, насколько в действительности уникально каждое из человеческих существ.

Таким образом, современная геномика выявила чрезвычайно высокий уровень человеческой индивидуальности . Поскольку существуют мириады уникальных и заметно различающихся генетических комбинаций, которые влияют на проявление сложных признаков, включая и сексуальные предпочтения, мы можем быть полностью уверены, что такой штуки, как «гей-ген», нет и быть не может. Любые генетические воздействия на индивидуальные предпочтения в области секса, скорее всего, совершенно уникальны. Генетика никогда не даст нам упрощенной картины сексуального влечения просто потому, что определяющие его факторы слишком многообразны.

Из сказанного можно заключить, что гипотеза о происхождении гомосексуального поведения человека путем естественного и полового отборов, направленных на расширение сексуальной автономии женщин, согласуется со многими данными об изменчивости человеческих сексуальных предпочтений и сексуального поведения. Однако она как будто не подтверждается фактами, что во многих культурах – например, в Древней Греции и некоторых племенах Новой Гвинеи – мужские гомосексуальные отношения возникают и при сильной ограниченности социальной и сексуальной автономии женщин. В то же время названные культуры могут быть исключениями, которые лишь подтверждают правило. Для них наиболее характерны гомосексуальные связи между мужчинами зрелого возраста и высокого социального статуса, из которых один партнер – это обычно активный, влиятельный, доминирующий в социальных отношениях мужчина постарше, а второй – пассивный, чувствительный, социально подчиненный мужчина помоложе. Жесткая иерархическая структура таких гомосексуальных связей, вероятно, представляет собой культурный механизм вовлечения гомосексуальных отношений [353]в мужскую иерархию, основанную на принуждении, при которой исходно усиливающее автономию гомосексуальное поведение полностью контролируется.

Хотя все эти предположения о том, как происходит эволюция гомосексуального поведения, остаются спекулятивными, я думаю, они все равно показывают, что существует новое, перспективное поле для исследований на стыке эстетической эволюции, сексуальной автономии и сексуального разнообразия у человека. Удивительным образом эволюционные гипотезы, которые я здесь обрисовал, полностью согласуются с некоторыми базовыми положениями современной гендерной теории и отчасти подтверждаются ими. Например, эстетические теории эволюции человеческого гомосексуального поведения поддерживают аргументы обеих сторон в наиболее жарких современных дебатах в сообществах геев, лесбиянок и бисексуалов (ЛГБ). С одной стороны, некоторые защитники прав ЛГБ утверждают, что эти люди ничем не отличаются от гетеросексуалов, кроме их сексуальных влечений и партнеров. Такой взгляд на однополый секс, который с необычайным красноречием изложил Эндрю Салливан в своей вышедшей в 1995 году книге «По сути нормальный», сыграл основную роль в том, что в США и некоторых других развитых странах теперь разрешены однополые браки. Эстетические эволюционные гипотезы согласуются с позицией «по сути нормальный», поскольку предсказывают, что гомосексуальное влечение – это эволюционно продвинутый признак, которым обладает значительная доля человеческой популяции. Гомосексуалисты действительно в основном «такие же, как все» и отличаются только исключительностью и специфичностью своих гомосексуальных предпочтений, а не тем, что они у них есть.